Читать «Повестка дна (сборник)» онлайн - страница 17

«Чтоб краше стало нашим жить соседям…»

Чтоб краше стало нашим жить соседямПо заповедной средней полосе,Давайте все куда-нибудь уедем,Куда неважно, важно, чтобы все.Чтоб там, куда в итоге мы приедем,Хотя подозреваю, что не все,Предстала жизнь неведомым соседямВ досель еще невиданной красе.

«Привет, немытая Россия…»

1

Привет, немытая Россия,Я снова твой, я снова тут,Кого, чего ни попроси я,Мне всё как есть и пить дадут.Два года за хребтом СионаКормил я по приютам вшей,Пока меня народ ЗаконаОттуда не попер взашей.Не нужен нам поэт Иртеньев,У нас своих тут пруд пруди,По части этой херотениМы всей планеты впереди.Хоть Рабинович ты по слухам,Да и по паспорту еврей,Но ты не наш ни сном, ни духом,Чужой, как рылом, так и ухом,Так что вали отсель быстрей.Не видят проку, друг сердешный,В тебе ни Кнессет, ни Моссад,Ступай в свой край глухой и грешный,Покинь наш плодоносный сад.

2

Концы с концами еле-елеЧтобы свести, с большим трудомПродал я виллу в КармиэлеИ в Хайфе трехэтажный дом.И вновь ступни свои босыеНаправил к прежним берегам,Прими меня, моя Россия,Я за плетни твои косыеЛюбую родину продам.

Ария возвращенца

Опять поэта обосралиБуквально с головы до ног.Прими назад меня, Израиль.На твой отеческий порогЯ возвращаюсь блудным сыном,Чтобы к ногам твоим припасть,Чтобы целительным хамсином,Как прежде, надышаться всласть.Да, поступил я некрасиво,Как распоследний сукин кот,Гуд бай, немытая Россия,Страна рабов, страна господ.В страну, не знающую мыла,Мне нет обратного пути,Я на Рублевке продал виллу,Чтоб на дорогу наскрести,Потом часы на Спасской башнеИ стены древнего Кремля,Потом озера, реки, пашни,Равнины, горы и поля.И вот, ободран, нищ, изранен,Унижен, проклят и забыт,Вновь возвращаюсь я в ИзраильНалаживать свой скромный быт.Роняя крокодильи слезы,Назад в него ползу ползком,И злые русские березыГрозят мне в спину кулаком.

«Я гляжу на мир с тоскою…»

Я гляжу на мир с тоскою –Он совсем не шоколад.Что бы сделать мне такое,Чтобы жизнь пошла на лад.Чтоб исчезли без следа бы,Зависть, злоба и вражда,Чтоб евреи и арабыПодружились навсегда.Чтобы люди стали братья,Но уменьшились числом,Так, чтоб мог их всех собрать яЗа обеденным столом.

«Нет, не в есенинском стогу…»

Нет, не в есенинском стогу,Не в шалаше, как В. И. Ленин,На левантийском берегуЛежу, исполнен праздной лени.На свете лучше места нет,Спокойно, сухо и тепло там,Не зря Сусанин сорок летВодил евреев по болотамВ сопровожденьи чад и жен,Пока не молвил горделиво:«Здесь будет город заложенИ примет имя Тель-Авива!И пронесет его в векахЧерез преграды и невзгодыНа гордо поднятых руках,Пугая прочие народы.Не я ль от самой Костромы,Надеждой ваши души грея,Через библейские холмыДовел до цели вас, евреи?Когда бы жизнь я за царяОтдал, что прописал мне Глинка,Ее прожил, наверно б, зря,Как в поле жалкая былинка.Но я не Глинка, я другой,Еще неведомый мужчина,И мне царевым быть слугой,Признаться, как-то не по чину.Пусть даже этот царь – Давид,Особой разницы тут нету,Мне неприятен власти вид,И дух мой чужд сему предмету.Мне тяга к странствиям милаИ к перемене мест охота,Она сюда и привелаМеня из отчего болота.А дивный град я заложилНе под проценты ломовые,Но чтоб народ здесь вольно жил,И не сгибал жестокой выи,Читал бы день и ночь Тору,И пил не воду из-под крана,А только водку поутру.И помнил русского Ивана».