Читать «Ошибки, которые были допущены (но не мной). Почему мы оправдываем глупые убеждения, плохие решения и пагубные действия» онлайн - страница 53

Брокау исказил то, кто и что сказал, неосознанно: не для того, чтобы выставить Видала в невыгодном свете, но для того, чтобы самому хорошо выглядеть. Ему как новому ведущему программы Nightly News не подобало задавать вопросы о бисексуальности, и поэтому он верил (и помнил), что всегда предпочитал высокоинтеллектуальный разговор о политике этой сомнительной теме.

Когда два человека совершенно по-разному вспоминают об одном и том же событии, наблюдатели обычно предполагают, что один из них врет. Конечно, некоторые люди действительно изобретают или приукрашивают истории, чтобы манипулировать аудиторией или обманывать ее, как поступил Джеймс Фрей со своим бестселлером «A Million Little Pieces» . Но большинство из нас часто как не говорит правду, так и не обманывает сознательно. Мы не лжем: мы оправдываем себя. Все мы, когда мы рассказываем наши истории, добавляем детали и пропускаем неудобные для нас факты, немного искажаем события, чтобы лучше выглядеть, и это так хорошо у нас получается, что в следующий раз мы еще что-то добавляем и приукрашиваем, мы оправдываем эту небольшую «белую ложь» тем, что история благодаря ей становится лучше и яснее — пока не оказывается, что то, что мы помним, на самом деле происходило не так или вообще не происходило.

Таким способом память становится нашим личным, поставляющим нам самооправдания историком. Социальный психолог Энтони Гринвальд описал, как «тоталитарное эго» управляет нашим «я», безжалостно уничтожая информацию, которую не хочет слышать и, как все фашистские лидеры, переписывает историю с точки зрения победителя . Но, если тоталитарный правитель переписывает историю для будущих поколений, «тоталитарное эго» делает это для самого себя. Историю пишут победители, и, когда мы пишем наши собственные истории, мы делаем это подобно завоевателям, чтобы оправдать наши действия, чтобы хорошо выглядеть в собственных глазах и позитивно оценивать то, что мы сделали или не сделали. Если были допущены ошибки, память помогает нам помнить, будто их сделал кто-то другой, а если и мы там были — то только в роли невинных наблюдателей.

На простейшем уровне память сглаживает диссонанс, позволяя включиться механизму «ошибки подтверждения», благодаря которому мы избирательно забываем информацию, противоречащую нашим взглядам. Например, если бы мы были совершенными рациональными существами, мы бы старались помнить только умные и здравые идеи не загружали бы наш мозг всякими глупостями. Но теория диссонанса предсказывает, что мы обычно забываем как убедительные доводы наших оппонентов, так и глупые аргументы наших сторонников. Глупый аргумент в поддержку нашей собственной позиции запускает диссонанс, поскольку вызывает сомнения в мудрости этой позиции или в интеллекте людей, согласных с ней. Сходным образом, здравый аргумент оппонентов также вызывает диссонанс, потому что возникает возможность, боже упаси, что другая сторона может быть права, или что проблема требует серьезного обдумывания. Поскольку и глупые аргументы нашей стороны, и убедительные аргументы оппонентов вызывают диссонанс, теория предсказывает, что мы или не поймем эти аргументы, или быстро их забудем. Именно это и было показано в классическом эксперименте, проведенном Эдвардом Джонсом и Рикой Кохлер в 1958 г., в котором исследовалось отношение к десегрегации в Северной Каролине . Каждая сторона запоминала разумные аргументы в пользу собственной позиции и слабые аргументы другой стороны, но забывала слабые аргументы своих сторонников и сильные аргументы оппонентов.