Читать «Ошибки, которые были допущены (но не мной). Почему мы оправдываем глупые убеждения, плохие решения и пагубные действия» онлайн - страница 166

Если отказываться от самооправданий и признавать ошибки так полезно для ума и взаимоотношений, почему большинство из нас этого не делает? Если мы так благодарны другим, когда они поступают подобным образом, почему мы сами не делаем этого чаще? Во-первых, мы этого не делаем, потому что, как мы видели, мы часто не осознаем, что нам это нужно сделать. Самооправдания включаются автоматически и подсознательно, защищая нас от диссонантного понимания, что мы сделали что-то не так. «Ошибка? Какая ошибка? Я не совершил ошибки… Дерево выпрыгнуло на дорогу прямо перед моим автомобилем… И о чем эго я должен сожалеть, в конце концов? Она начала это… Он украл это… Не моя вина». Во-вторых, Америка — это культура, страдающая фобией ошибок, культура, в которой ошибки связываются с некомпетентностью и глупостью. Так что, если люди осознают, что совершили ошибку, они часто не хотят в этом признаваться даже самим себе, потому что воспринимают такое признание, как доказательство того, что они — безнадежные идиоты. Если мы действительно хотим, чтобы больше людей принимали на себя ответственность за свои ошибки и старались их исправить, нам нужно устранить эти два указанных препятствия.

Когда мы проследили, как работают самооправдания в семье, в памяти, в психотерапии, в праве, в предубежденности, в конфликтах и в войнах, то получили два урока из теории диссонанса. Первый урок: способность уменьшать диссонанс помогает нам разнообразными способами, защищая наши убеждения, уверенность, решения, самоуважение и благополучие. Второй урок: эта способность может вызвать большую беду. Люди в этом случае выбирают саморазрушительный курс действий, чтобы подтвердить мудрость своих первоначальных решений. Они станут относиться к людям, которым уже нанесли ущерб, еще жестче, потому что убеждают себя в том, что их жертвы этого застуживают. Они будут в своей работе цепляться за устаревшие и иногда просто вредные процедуры. Они станут поддерживать мучителей и тиранов, которые на верной стороне — т. е., на их стороне. Люди, сомневающиеся в своих религиозных убеждениях, будут заставлять молчать и будут притеснять тех, кто не согласен с ними, потому что само существование таких несогласных людей вызывает у них сомнения и болезненный диссонанс.

Потребность уменьшить диссонанс — это универсальный психологический механизм, но это не означает, будто мы обречены на то, чтобы он контролировал нас. Возможно, люди и не жаждут изменяться, но у нас есть способность изменяться, и тот факт, что многие из наших самозащитных заблуждений и «слепых зон» встроены в механизмы работы мозга — это не оправдание для отказа от попыток измениться. Мозг сконструирован так, чтобы защищать наши убеждения и представления? Отлично — мозг также подталкивает нас к тому, чтобы есть много сахара, но ведь большинство из нас научилось с аппетитом есть и овощи, а не только пирожные. Мозг сконструирован так, чтобы мы испытывали вспышку гнева, когда на нас нападают? Отлично, но большинство из нас научилось считать до десяти, а потом находить альтернативы простому решению наброситься на другого парня с дубиной. Понимание того, как работает диссонанс и у нас, и у других, дает нам способы, помогающие справляться с механизмами работы нашего мозга, и защищает нас от тех, кто их контролировать не научился.