Читать «Полное собрание сочинений. Том 7. По зимнему следу» онлайн - страница 40

Особенно беспокойна большая слониха с ушами как два потрепанных одеяла. Фабиан отъезжает, да и пора: шесть часов вечера. По твердому правилу все машины в этот час обязаны уезжать.

Звери ночью ведут себя иначе, чем днем, а ночь на экваторе наступает мгновенно. Только что было солнце, и вдруг словно занавес опустился: пятнадцать минут — и темно.

— Гуд ивнинг, джентльмены! Как прошел день? — Мистер Стивенсон явно доволен, что, кроме всего, чем обычно интересуются посетители заповедника, мы заметили еще и дороги, насыпанные с большим трудом, постройку музея, домики для охраны, гараж, насосную станцию, умелую планировку усадьбы.

Стивенсон не из тех англичан, для которых Африка — место, где умножаются капиталы. Он труженик. Правительство Танзании предложило ему остаться работать. Заповедник Микуми — его детище. Это самый молодой заповедник в стране.

— В Советском Союзе, я знаю, много строек. Вам не надо объяснять, что значит в диком месте иметь дорогу, электричество, горячую воду, — Стивенсон показал ладони в ссадинах и мозолях.

Дом Стива (так он просил его называть) сложен из дикого камня и стоит на самом краю усадьбы. Мы слышали, как в темноте совсем рядом топчутся буйволы и кто-то пробегает легким шуршащим шагом. На столик под тамариндом жена и теща хозяина приносят английский чай с молоком.

Разговор о природе и заповедниках. Сибирь и Подмосковье интересуют хозяина так же, как гостей Африка. Сколько заповедников? Что охраняют? Есть ли туристы? Каковы правила? Как удалось сберечь сайгаков и подмосковного лося?..

Потом наступает наша очередь спрашивать…

Вот что я понял из поездок в девять других заповедников и из этой беседы с директором Стивенсоном:

Восточная Африка — единственное на земле место, где еще можно увидеть стада крупных животных, какие жили когда-то по всей планете. Но таких островов жизни и тут осталось совсем немного. Из числа животных, которых европейцы застали на Африканском материке, явившись сюда в прошлом столетии, сегодня осталось «примерно десять процентов».

Виною тому — ружье белого человека. В тридцатых годах стало ясно: если срочно не принять меры, слоны, носороги, львы, буйволы, стада антилоп останутся разве что на картинках.

Были созданы первые заповедники. Появилась надежда. Но в это же время богатые люди Америки и Европы продолжали (и продолжают теперь!) ездить в Африку с ружьями. Пять тысяч слонов и тысяча носорогов — до сих пор ежегодная дань человеческой страсти к убийству.

Заповедники стали единственным местом, где еще может что-нибудь сохраниться. Но во всей Танзании был всего один заповедник. И когда государство в 1961 году обрело независимость, в Европе и Америке раздались расистские голоса: «Теперь все передушат». Обеспокоены

были и друзья Африки. В огромной куче забот, политических споров и хозяйственных дел найдутся ли время и силы подумать о единственной в своем роде ценности на земле? С гордостью за африканцев теперь можно сказать: они хорошо поняли огромную ценность своей природы для всего человечества и все выгоды, которые можно извлечь, приглашая в страну туристов.