Читать «Полное собрание сочинений. Том 7. По зимнему следу» онлайн - страница 142
Василий Михайлович Песков
Давление в них большое. И вряд ли кто пробовал дышать этим воздухом. «Шплинт у винта под нажимом сломался. Я вынырнул, не зная, что предпринять. Перебить провод? Воздух раздавит нас, как котят. Нырнул второй раз и сам не знаю, каким чудом открутил гайку, соединявшую два трубопровода…»
Вода забулькала. Дышать стало легче, но от прибавки давления появилась резкая боль в ушах и шум в голове. Закрутив гайку, Пургин вынырнул. Руки и ноги от холодной воды не гнулись. Согреть его можно было только человеческим теплом, и четверо ребят еще теснее прижались друг к другу…
Пургин трижды спускался в воду к заветной гайке. Третий раз он едва-едва выбрался наверх.
Сил не было. Духота и давление в танке были так велики, что сказать слово или приподнять руку было мучительно трудно. Все глядели на командира, державшего связь с верхом. Потом командира сменил Леонид Пургин.
«Лица у всех стали землистыми. Ручейками тек пот. По броне башни тоже текли ручьи. Это наше тепло, соприкасаясь с холодным металлом, превращалось в испарину. Изо рта у каждого, как при сильном морозе, шел пар, и мы с трудом различали друг друга» (Юрий Дружинин).
По-прежнему монотонно жужжала помпа, ровно светились синие лампочки. Маленькие вентиляторы создавали ощущение свежего ветерка. Но это был приятный обман. Дышать было нечем. «Я вспомнил кино «Добровольцы».
Там в затонувшей подлодке парень писал письмо. У него по лицу тоже текли ручейки. Надежды там не было. Признаюсь, я тоже подумал о смерти, но у нас надежда еще была, и я взял себя в руки, чтобы ребята ничего не заметили» (Алексей Феофилактов).
Часов в танке не было. И чувство времени четверо людей потеряли. Им показалось: под водой они часа полтора. На самом деле время шло на четвертый час.
Майор Андреев: «Не помню, в который раз я сказал в микрофон: «Еще минут десять…» Я понимал: обещание, несколько раз повторенное, но невыполнимое, уже не может встречаться с верой. Но внизу не было даже и тени упрека».
Не прекращая попыток зацепить танк, люди с надеждой глядели на небо и на дорогу, убегавшую по пескам. Пора. Пора уже быть машине и вертолету…
В 17 часов 38 минут командир танка «324» сказал:
— Товарищ майор, дышать нечем… Дышать нечем: теряем сознание…
«Это были минуты отчаяния. Я думал, что сердце у меня вырвется из груди…»
И тут увидели пыль летевшего по пескам «газика». Через три минуты уже одетый на ходу водолаз шагнул в болотную воду.
— Двадцать четвертый! Двадцать четвертый! Все в порядке. К вам пошел водолаз…
Двадцать четвертый не отвечал.
Усилия трех десятков людей напрасными не были — дорога к крюкам наполовину была расчищена. Все-таки водолаз пробыл в «полынье» минут восемнадцать. Наконец голова его показалась из грязи:
— Все. Трос на крюке.
Четыре уже заведенных танка тихо двинулись с места. Трос натянулся струной… И вот он, танк с номером «324»!
В одно мгновение вскочили на него люди. Открыли люки…
— Живы!!!
Ребята были без чувств и сами из танка выбраться не могли. Их бережно вынесли и положили около танков.
