Читать «Пир бессмертных: Книги о жестоком, трудном и великолепном времени. Возмездие. Том 2» онлайн - страница 40

— В пять, Иоланта! Нам предстоит вместе бродить долгодолго, а в начале пути мы зайдем в Консульство, чтобы зарегистрироваться как муж и жена.

Как я это сказал — не знаю, просто сказал и замер. Но ясновидящий взор в темной глубине моего «я» нашел правду. И мне стало вдруг так легко и спокойно.

В пять часов мы вошли в кабинет консула, товарища Кля-вина. Добрый толстяк вопросительно поднял голову:

— Что случилось?

— Необычайное событие!

— Арест?

— Плен!

Секунду старый латышский стрелок глядел на нас, выпучив глаза. Потом, когда я осторожно обнял Иоланту за плечи, он осел в кресло и закурил сигару:

— Дети мои, нужно было догадаться сразу. Что делать?

Вот книга раскрыта. Казенная книга с графлеными листами. Я беру перо.

— Черт возьми! — Большая клякса расплылась за моей взволнованной подписью.

— Ну вот, — жалобно тянет Иоланта, — я задумала, что ваше первое слово после заключения брака должно стать символом нашей будущей жизни. И вдруг вы говорите «черт возьми».

Такая бурная, такая неудержимая радость переполнила мое сердце, что я молча смотрю на нее и не понимаю, не знаю, как ответить.

— До заключения брака далеко, — важно басит консул, — нужна еще подпись невесты. Подпишитесь-ка вот здесь — и тогда посмотрим, что скажет этот молодой человек.

Когда она дописывает последнюю букву, горячая волна восторга поднимает меня высоко на гребень и швыряет вперед. Я заключил молодую жену в объятия и целую ее. Хочу раз, а целую два и три. Это происходит в один момент и совершенно неожиданно. Потом смущенно отскакиваю от девушки. Консул, сдвинув на кончик носа большие очки, смотрит на нее, улыбаясь:

— Как вы истолкуете этот символ?

— Но он не сказал ни слова! — Иоланта тоже смущена, но глядит на меня с радостной улыбкой. — Я ровно ничего не поняла!

Хохочет консул, довольна Иоланта, и я радостно отдаюсь волне горячего человеческого счастья. Хочется раскрыть объятия всему миру… Нет, просто прижаться лицом к этим тонким и нежным рукам…

Иоланта с улыбкой наблюдает за мной и, видя мое смущение, приходит на помощь:

— Закурите сигарету, и я с вами, мне неудобно одной.

Она протягивает свой золотой портсигар. Крышка раскрыта. Окаменев от ужаса, я читаю знакомым острым почерком написанные слова: «I am loving you only and all my other loves are but nothing» — «Люблю лишь тебя, и вся моя иная любовь — только ничто».

Двери распахиваются и курьеры вносят шампанское.

Глава 3. Многопенный вал

Страшно, сладко, неизбежно, надо:

Мне — бросаться в многопенный вал,

Вам — зеленоглазою наядой

Петь, плескаться у обманных скал.

А. Блок

С облегчением опустился я на следующий день в глубокое кресло тихого кафе. Господин обер, дородный и важный, подал черный кофе, рюмку зеленого шартреза, сухое печенье и пачку свежих газет, поклонился и с достоинством отошел в сторону. Я следил за ним, со страхом ожидая момента, когда останусь один, наедине с ужасом своего положения.

Вчера я взял себя в руки и сумел довести до конца мучительный вечер, как-то шутил, чему-то смеялся… Сотню раз заглянул в порочные глаза жены, стараясь найти в них сомнение, раскаяние, тревогу — что-нибудь, показывающее внутреннее волнение или хотя бы понимание мучительного тупика, в который она меня завлекла.