Читать «Данайцы» онлайн - страница 30
Андрей Аратович Хуснутдинов
– Нас подслушивали в постели, – добавила она, – в той же самой постели.
– Значит, – сказал я с напускным равнодушием, – он поплатился за свои слова. Ты понимаешь, что это значит?
Юлия не ответила.
– А вот и черта с два! – обрадованно воскликнул я, так, будто в чем-то уличил ее. – Ты просто мстишь мне! Никто вас не подслушивал. Никто! Так же, как и нас. Никому это было не нужно! Ровным счетом – ни-ко-му!
Прохаживаясь вдоль стены, я продолжал ворчать:
– Тоже мне, важные персоны… Да от самого начала они видели в нас только один пункт анкеты: детский дом! Только и всего!
– А они этого и не скрывали, – заметила Юлия.
– Конечно… проявляли заботу о родителях… которых нет… – Я засмеялся. – Ага… А вот теперь скажи, как они доказывали бы им, что в сеансах связи участвуют их дитяти, а не… – Я махнул рукой в сторону рубки. – Вот и вся забота.
– Но ты же сам сказал, что вас подслушивали, – возразила Юлия.
– Молчи! – закричал я вне себя. – Если бы не ты, всего этого могло и не быть! Ведь уму непостижимо:
В общем, все двигалось по привычному маршруту – Юлия молчала, я кричал, и не столько изобличал ее, сколько разоблачался сам. Но даже и насилу замолчав, я продолжал внутренний монолог, продолжал убеждать себя, что Ромео и полковники с генералами, и я – все это было призвано не ее детдомовскими амбициями, а как раз тем, на чем эти амбиции учреждались – привычкой к унижению. Не Бог весть какое открытие, зато оно приуготовляло меня ко многим вещам. Так, я бы нисколько не удивился, узнав, что в свое время полковник рассказал ей
Сглотнув слюну, я вдруг почувствовал испарину на лбу и скулах. Наверное, что-то сделалось с моим лицом, потому что, взглянув на меня, Юлия быстро пошла из кухни. Я сел на то место, где только что сидела она, и не смел пошевелиться. В глазах у меня было темно, я открывал и закрывал их, затем откуда-то сверху стала наплывать ярчайшая опалесцирующая пелена, я неловко покачнулся, и если бы не подоспевшая Юлия, то упал бы. Она сделала мне укол. Была минута, когда я совершенно обессилел и она прижимала меня к груди, точно ворох одежды. Я чувствовал, как бьется ее сердце.