Читать «Рог ужаса: Рассказы и повести о снежном человеке. Том I» онлайн - страница 2

— С какой же? — спросил я.

— Здесь говорится, что на большой высоте они заметили на снегу следы босых человеческих ног. На первый взгляд, это кажется обманом чувств. Разве не естественно для сознания альпиниста, взволнованного и воодушевленного пребыванием на предельной высоте, воспринять определенные отметины в снегу как отпечатки человеческих ступней? На такой высоте каждый орган тела напрягается до крайности, выполняя свою работу, и мозг, замечая углубления в снегу, говорит себе: «Да, я в полном порядке, я работаю как должно, и вижу углубления в снегу, которые воспринимаю как человеческие следы». Ведь тебе известно, каким беспокойным и обостренным даже на той высоте, где находимся сейчас мы, становится сознание — ты сам мне рассказывал, насколько яркие сны снятся тебе по ночам. Преумножь втрое эти возбуждающие влияния и, соответственно, беспокойное и обостренное состояние сознания, и ты поймешь, что мозг самым естественным образом предается иллюзиям! В конце концов, что есть делирий, часто сопровождающий высокую температуру, как не попытка мозга выполнить свою работу в условиях лихорадки? Мозг так стремится воспринимать, что воспринимает вещи, которых и вовсе не существует!

— И все-таки тебе не кажется, что эти следы босых ног были галлюцинацией, — заметил я. — Ты сказал, что счел бы их обманом чувств, если бы не знал, как обстоит дело.

Он пошевелился в кресле и бросил взгляд за окно. В воздухе висела теперь плотная завеса больших снежных хлопьев, крутившихся в вое налетевшей с северо-запада бури.

— Вот именно, — сказал он. — Вероятней всего, человеческие следы были настоящими следами человека. Во всяком случае, отпечатками ног существа, наиболее близко напоминающего человека. Я говорю это по той причине, что знаю — подобные создания существуют. Добавлю, что однажды я даже видел совсем рядом (уверяю тебя, что ближе я ни за что не захотел бы оказаться, пусть и сгорал от любопытства), скажем так, существо, что могло оставить такие следы. Если бы снегопад утих, я показал бы тебе место, где я с ним повстречался.

Он указал на окно: там, за долиной, высилась громадная башня Унгехойергорна с остроконечной кривой вершиной, напоминающей рог гигантского носорога.

Я знал, что на гору можно взойти лишь с одной стороны, и покорить ее были способны лишь самые опытные альпинисты; с трех других сторон отвесные уступы, перемежающиеся пропастями, делают подъем невозможным. Башня представляет собой две тысячи футов крепчайшей скальной породы; ниже идут пятьсот футов упавших сверху валунов, а у подножия раскинулся густой хвойно-лиственный лес.

— На Унгехойергорне? — спросил я.

— Да. Еще двадцать лет назад вершина считалась неприступной, и я, как и некоторые другие, потратил немало времени на поиски подходящего маршрута. Бывало, мы с проводником проводили по три ночи в хижине у глетчера Блюмен, а днем рыскали вокруг, разведывая подходы. Только чистейшим везением можно объяснить, что мы наконец сумели найти путь, так как с противоположной стороны гора кажется еще более неприступной, чем отсюда. И все же в один прекрасный день мы обнаружили на склоне длинную поперечную трещину; она вела к удобному карнизу, дальше следовала наклонная ледяная расщелина — заметить ее можно лишь в непосредственной близости от устья. Впрочем, мне не к чему вдаваться в подробности.