Читать «Куколка для Немезиды» онлайн - страница 46

Свиягин за время их самодеятельного карантина, несмотря на все переживания, успел переделать множество разных дел. Он позвонил в Москву, навел издалека порядок в магазине, озаботился получением следующей длинной визы (на всякий случай), с помощью посольского друга перебрался в частный дорогой пансион. Правда, он располагался вдали от центральных улиц, но сейчас это Свиягина не волновало. Если их свидания продолжатся, они должны проходить на его территории – как мужчина, Владимир не мог допустить иного.

В воспоминаниях Свиягина все, что произошло, было абсолютной жизнеутверждающей реальностью, которую можно пощупать руками. О том, что Мадлен француженка, он забыл вовсе, на его взгляд, в ней таилось много русского, исключающего всякое следование новомодным женским идеям, которые и идеями-то не были, а являлись формой для завлечения мужчин. Отбросив сомнения, Свиягин строил планы один грандиозней другого, и в этих планах неизменно присутствовала мадам Денье. Точнее, все планы имели один фундамент – его любовь, ее любовь, их любовь. А Свиягин уверен был, что это любовь, как мы иногда уверены в своей правоте, хотя для окружающих она, эта правота, неочевидна. Теперь Владимир иногда застывал над изучаемыми бумагами: перед глазами возникало ее лицо, ясное в своем спокойствии, очертания немного полного и очень красивого тела, освещенного синим сиянием ночи. Дальше он старался не думать и не вспоминать – все это выбивало из колеи, и он отправлялся покурить на фоне Парижа.

Наконец в одну из их телефонных бесед Свиягин пригласил ее на обед в дорогой и модный ресторан. Он еще не успел закончить фразу, а Мадлен уже сказала «да». Оба на мгновение смолкли, а потом расхохотались.

С этой минуты время набрало «крейсерскую скорость» и до самого последнего мгновения не сбавляло темп.

Теперь они виделись каждый день. Иногда вместе обедали, иногда ужинали и всегда приезжали в его небольшую квартирку. Мадлен оценила поступок Свиягина – если бы она была француженкой на все сто процентов, вряд ли бы ей это показалось важным. Но русские корни, то внимание к нюансам в отношениях, которое свойственно русским женщинам, заставляли ее быть ранимой. Мадлен внимательно за ним наблюдала – казалось, она ждет, когда Свиягин совершит ошибку, которая позволит ей одуматься и прекратить отношения или свести их к обычной связи. А он этих ошибок не совершал. Даже в его некоторой неуклюжей настойчивости, его стремлении подчинить все события их отношениям всегда проскальзывала готовность немного отступить, дабы партнер не обиделся и смог сделать по-своему. Осторожные подозрения Мадлен о меркантильности Свиягина рассеялись после того, как она узнала, что его фарфоровая коллекция стоит столько, сколько ее дом под Парижем, и после того, как она поприсутствовала на аукционе, где его вазы были проданы за деньги, которые средний европеец считает сумасшедшими. Она хоть и была русской на четверть, однако жила в Париже, где циркулировали мнения двадцатилетней давности и русские в глазах парижан не менялись с девяностых годов. Но, по ее наблюдениям, перед ней был человек новой формации, сумевший грамотно распорядиться тем, что ему досталось в наследство от страны его юности, и тем, что предложило новое время. Умный, очень образованный, работящий, с багажом прежних нравственных ценностей, которыми, как Мадлен уже смогла понять, он никогда не пожертвует. Свиягин умел одеваться, знал толк в винах и еде, прекрасно держался и на рынках, и на приемах. При этом он сделал себя сам, не считая классического образования, полученного еще в Советском Союзе. Это был действительно новый русский, но, в восприятии Мадлен, похожий на героев русской литературы девятнадцатого века. Разница в поведении француза, или, скажем, просто европейца и русского была очевидна. Ее оказалось сложно сформулировать, но она была, и, по мнению Мадлен, перевес был на стороне русского. Мадам Денье охарактеризовала бы эту разницу одним словом: «щепетильность». А на возникший в сложившейся ситуации немой вопрос: «Бывает ли любовь с первого взгляда?» – Мадлен сама себе отвечала: бывает, только о том, что это любовь, узнаешь много позже.