Читать «Куколка для Немезиды» онлайн - страница 108

Максим попытался что-то возразить, но Илларионов уже встал, потрепал его по плечу и двинулся к выходу. Уже отойдя на приличное расстояние, обернулся и, улыбаясь, произнес:

– Не жалейте черной краски. Она нынче – самая дорогая!

Максим решил, что два дня возьмет себе на проверку фактов и еще неделю на то, что Семен Петрович называет упаковкой. Надо было спешить: подходили сроки платежей по давно взятым кредитам, и типографии требовали неустойку за отозванные тиражи. «Конца и края этой цепочке нет!» – подумал Максим.

Оксана Малышева отлично понимала, что деньги для поддержания их агентства найти надо. Она также понимала, что эти деньги должны быть «порядочными». И еще знала, что быстро такую сумму они бы не нашли. А «костлявая рука голода» сжималась. У них уже уволилось два сотрудника из технического отдела, один из отдела маркетинга и целых три из отдела продаж рекламной продукции. Как-то держались ребята-технари, они могли подрабатывать на стороне без ущерба для основной работы, сидели пиарщики, у которых всегда был левый заработок, и пока особенно не нервничали художники. Это в какой-то мере успокаивало. Но…

Оксана за время работы в рекламном бизнесе видела, как распадаются крепкие компании. Зрелище это было тяжелое – казалось, что живой и здоровый организм вдруг заболел какой-то заразой, которая лишает его органов чувств, зрения и конечностей. Свое агентство они с Максимом буквально лепили с «нуля», выстраивая концепцию, тщательно отбирая сотрудников и кропотливо формируя круг клиентов. К последним Оксана относилась как родным детям – подарки к праздникам, мелкие, но интересные сувениры, бонусы в виде дорогих ежедневников и, конечно, скидки. Клиенты это все, разумеется, ценили и каждый год, после русского Рождества, напоминали о себе огромными заявками. Нынешний год стал исключением. Заявок оказалось немного, а люди, с которыми у Оксаны сложились уже почти дружеские отношения, неловко мямлили про кризис и начальство, которое «жадничает». По всему было заметно, что сработала какая-то пружина и развернула их деловые отношения на сто восемьдесят градусов. Оксана недолго горевала, а посадила девочек-менеджеров за телефоны, сотрудницы стали обзванивать клиентов, и таким образом ситуация немного поправилась. Но деньги, принесенные случайными клиентами, не могли решить проблему с кредитом и уж точно не покроют арбитражные штрафы. Поэтому Оксана, в душе осуждая Максима, признавалась себе, что порой непорядочный путь самый продуктивный. К бумагам, которые Круглов горой складывал на своем рабочем столе дома, Оксана не подходила – ее останавливало чувство неловкости. А еще казалось, что, загляни она во все эти личные дела хоть раз, возврата назад уже не будет. Любопытство и «раздвинутые моральные границы» поставят ее на одну ступень с такими, как Илларионов. «И Максим», – подсказывал внутренний голос. Но о нем думать плохо не хотелось, и она всячески оправдывала Круглова.

С работы Оксана теперь уходила немного позже – нужно было заниматься еще и PR-проектами. Максим иногда физически не успевал доехать до офиса, и уж тем более у него не оставалось времени для встреч с заказчиками и для обсуждения рекламных кампаний. Первое время она еще его ждала в опустевшем офисе, потом же садилась в машину и ехала домой, выбирая путь длиннее, затем, придумывая различные поводы, заходила в магазины. Благодаря этому и московским пробкам вечера Оксаны не были такими одинокими. Максим всегда звонил около девяти часов и сообщал, что он у Семена Петровича и скоро выезжает, на самом деле возвращался он уже после двенадцати, когда сонная Оксана бродила по дому, выключая свет и телевизор. Максим почти никогда не ужинал. «Там, у Илларионыча, перекусил», – бросал он, целовал Оксану и отправлялся в маленькую комнату, считавшуюся у них его кабинетом. Иногда Максим приезжал пьяный на такси, оставив машину около офиса Семена Петровича. В эти вечера Круглов немного воинственно рассуждал о том, что вполне может сделать карьеру политика, только на это нужно время и некоторая свобода взглядов.