Читать «Курбан-роман» онлайн - страница 137

Ильдар Анвярович Абузяров

Вы уж меня простите за эту неуклюжесть образа. И похвалите за мою прозорливость. Ведь я как в воду глядел. Снова передо мной белое мерцание экрана, потому что дом Андре, как дом любой юной чувствительной девушки, окрашен и оклеен в светлые тона – во что-нибудь розовенькое или голубенькое, как мерцающий по ночам экран монитора или телевизора. Здесь очень много обоев различных оттенков белого, от голубоватого до розоватого, в зависимости от степени освещенности экраном телевизора или компьютера, – но где же наша Андре?

Дом слишком большой – десятки комнат и дверей. И мне кажется, что Родригио специально плутает, чтобы оттянуть миг встречи с Андре. Или чтобы получше подготовиться к ней, собраться с духом. А может быть, он просто хочет узнать Андре через ее вещи, узнать все слабые и сильные стороны Андре. Узнать: а что там скопилось за все эти годы в головке у этой бестии.

Открыв шкаф, Родригио вытаскивает из-под длинных платьев и пелерин Андре коробку с ее детскими книжками и игрушками. Интересно – а чем Андре увлекалась в детстве? Так – книжки Туве Янссон, плюшевые игрушки: мумми-тролли и снусмумрики в колпаках. Ага, здесь даже и плюшевый мяч есть – неужели Андре в детстве играла в футбол? – вот будет о чем поговорить! Только очень жаль, что мяч Андре совершенно белый. На нем не собраны автографы Зидана, Рауля, Роберто Карлоса, Йерро, как на мячах у нас с Родригио. Мяч Андре совсем белый и чистенький, как будто арбитр только что вынес его под мышкой в центр поля. Так что нам вновь приходится начинать все сначала. Копаться в плюшевых игрушках и бусинках на нитках, выискивая сверкающие неподдельные слова и образы среди запыленного хлама.

И нельзя сказать, что Родригио любитель всех этих женских штучек, всех этих сюсюканий, иначе стали бы с ним дружить мы с Хорхито. И нельзя сказать, что он излишне сентиментален, просто, когда он прикасается к вещам Андре, все внутри него содрогается, и он прямо здесь, в длинном коридоре, готов разыграть корриду с плюшевым быком или футбольный матч с горбатой обезьянкой, лишь бы ударить наконец ногой по плюшевому мячу Андре.

Но не играть же мы сюда пришли, Родригио. Пора нам двигаться дальше. Должны же мы побольше узнать об Андре. Вперед, Родригио, на кухню, на кухню, к шкафам со всеми этими банками-склянками, коробками-торбами. Укроп, розмарин, эстрагон, шафран, кардамон, мускатный орех, душистый перец, гвоздика, мята, петрушка, тимьян, чабер, хмели-сунели. И самые полезные в хозяйстве соль и сахар. Хотя и непонятно, где соль, а где сахар и о чем думает Андре. Ведь белый цвет он и есть белый цвет. А новая страница она и есть новая страница – и приходится все начинать заново.

И зная это, Родригио опускает палец в банку с белым порошком, как я сейчас опускаю перо в чернильницу. Иногда я прибегаю к старым письменным принадлежностям, особенно когда пишу не об Андре и Родригио, а о Достоевском и Толстом, но сейчас, к сожалению, у меня на уме не Достоевский и Толстой, а Родригио, который вынимает палец из банки, нюхает, а потом и пробует на язык белый порошок – ну, дружище, это ты уже, мягко выражаясь, переборщил. Хотя я и сам сейчас готов понюхать и попробовать белый лист бумаги на вкус – а не вдохновит ли это меня?