Читать «Быть Сергеем Довлатовым. Трагедия веселого человека» онлайн - страница 5

ЕЛЕНА КЛЕПИКОВА. А почему? Да, там есть очень смешные персонажи и сцены со славистского форума в Лос-Анджелесе, но мы ее любим не за эти гротески, а за любовный драйв, который написан в Питере.

ВЛАДИМИР СОЛОВЬЕВ. Ладно, вижу, куда ты клонишь. Вот и пиши об этом, когда дойдет очередь до твоего сольного выступления. Мы с тобой редко когда сходимся во мнениях, иногда до противоположности, но, ты знаешь, в данном случае несогласие лучше согласия. Вот мы и дадим Довлатова с разных точек зрения. Что важно сейчас – выяснить, заявить и застолбить главные сюжеты нашей книги. А пока что вернемся к Довлатову в Нью-Йорке. Мы пропустили и его смерть, и его похороны.

ЕЛЕНА КЛЕПИКОВА. Помнишь, он зашел к нам за экземпляром твоих «Трех евреев», которые тогда, в самом первом издании, назывались еще «Роман с эпиграфами»? А на другой день мы отъехали с палатками в Канаду. На обратном пути, из Мэна, отправили ему открытку с днем рождения. А поздравлять уже было некого. Мы вернулись в огнедышащий Нью-Йорк из прохладного Квебека, ни о чем не подозревая. Вот тут и начался этот жуткий макабр. Точнее, продолжился. Как у Марии Петровых: «Я получала письма из-за гроба».

ВЛАДИМИР СОЛОВЬЕВ. С той разницей, что в нашем случае почта в оба конца: мы поздравляем с днем рождения мертвеца, мертвец присылает отзывы о «Трех евреях». Последняя книга, которую он прочел. Сережа принимал опосредованное участие в ее издании – дал дельный совет нью-йоркской издательнице Ларисе Шенкер по дизайну обложки, хотя с текстом книги знаком еще не был. И увидел сигнальный экземпляр раньше автора – когда явился в издательство WORD, а там как раз готовились к изданию его «Записные книжки» и «Филиал». Позвонил и сказал, что меня ждет сильное разочарование, а в чем дело – ни в какую. На следующий день я помчался в издательство – и действительно: в корейской типографии (самая дешевая) почему-то решили, что «Три еврея» вдвое толще, и сделали соответствующий корешок. В итоге – на корешке крупно название книги, а имя автора на сгибе. Сережа меня утешал: книга важнее автора. В этом случае так и оказалось. А до двух своих книжек не дожил – вышли посмертно.

Вот тут и стали доходить его отзывы о «Трех евреях». Сначала от издательницы – что Сережа прочел «Трех евреев» залпом и был «под сильным впечатлением», как выразилась Лариса Шенкер. Потом от его вдовы: «К сожалению, всё правда», – сказал Сережа, дочитав роман. Лена Довлатова повторила Сережину формулу в двухчасовом радиошоу о «Трех евреях». Я бы тоже предпочел, чтобы в Ленинграде все сложилось совсем, совсем иначе.

ЕЛЕНА КЛЕПИКОВА. Но тогда бы никаких «Трех евреев» не было.

ВЛАДИМИР СОЛОВЬЕВ. И никто бы не уехал из России: ни Довлатов, ни Бродский, ни мы с тобой.

ЕЛЕНА КЛЕПИКОВА. И вот ты нажал не ту кнопку автоответчика, и мы услышали яркий, дивно живой голос мертвого Сережи. И потом еще долго, когда возвращались вечером с Лонг-Айленда, мне мерещилась на наших улицах его фигура – так он примелькался здесь, слился с куинсовским пейзажем.

ВЛАДИМИР СОЛОВЬЕВ. Я так и назвал свой мемуар: «Довлатов на автоответчике».