Читать «Особые приметы» онлайн - страница 32

Шли дни, и однажды ты увидел его, когда он, как всегда босой, с мотыгой на плече, шел через сад к огороду, а вы с кузенами играли привычную партию в крокет, и кто-то из вас обвинял Хорхе, будто он нечестно играет. И все вы были, думаешь ты сейчас, точно таким же анахронизмом, как эти надутые господа, сфотографированные пятьдесят лет назад для альбома, — нарядной деталью пейзажа, давно вышедшего из моды, устаревшим орнаментом. Он поздоровался с вами, коснувшись рукою шляпы, и скрылся за дубами, оставив вас, как тебе помнится, витать в облаках, вне времени и вне дела.

— Не нравится мне этот парень, — сказала как-то тетя Мерседес, на минутку отвлекаясь от вышивания. — А как он тебе, Сесар?

— Мне?

Дядя поднял глаза от журнала — наверняка это был «Лайф» на испанском языке, потому что времена «Сигнала» прошли.

— А почему ты спрашиваешь?

— В селении его никто не знает. Говорят, у него нет документов.

— А Хоаким им доволен. Он не задира и дело знает. К тому же у него была рекомендация от священника…

— Если он такой рьяный католик, то почему же не ходит в церковь?

— Откуда я знаю! Не тащить же его на аркане.

— Ты не говорил о нем со священником?

— Послушай, Мерседес. Главное, чтобы он был исполнительным и работал как следует. Не надо быть большим католиком, чем сам папа.

В следующее воскресенье, уже сидя в двуколке, которая доставляла вас в церковь, тетя Мерседес, в мантилье и с молитвенником в руках, снова ринулась в наступление.

— Сесар, ты видел?

— Что?

— Андалузец-то?

— Что такое?

— Как он поздоровался с нами по дороге…

— По-моему, нормально, как все батраки здороваются.

— Конечно, только я его все-таки не пойму. У этого человека что-то на уме.

— С чего это ты взяла?

— У меня нюх. Ты посмотри, как вызывающе сверкают у него глаза…

— Все это твои выдумки, Мерседес.

— Я уверена, он заодно с маки.

Это слово упало в твою застывшую жизнь, точно камень, круглое и твердое, и вслед ему ринулась лавина смятения, разом перечеркнувшая реальный мир, толкнув тебя, безоружного, в прежние, когда-то неотступные ночные кошмары. Может, он и есть тот самый убийца, которого ты боялся? Палач, который в свое время хладнокровно казнит тебя, — не он ли и есть ваш новый батрак? Его медного оттенка лицо постепенно вытесняло туманный и неясный облик киргиза из ночных кошмаров, погружая тебя в зыбкое море предположений и догадок. Человек, который каждое утро проходил перед тобою и улыбался, был твоим врагом. В один прекрасный день он с ножом войдет в твою комнату и зарежет тебя. Нет, невероятно. В это нельзя было поверить.

Сомнения мучили, в тебя вселилось недоверие к миру, в котором ты жил, и к его хваленым ценностям. С тех пор ты стал шпионить за Херонимо. Ты тайком подкарауливал его, когда он спускался поливать грядки, и украдкой шел за ним по пятам, когда в воскресные дни он, с виду беззаботный и праздный, вдруг нырял в лес. Ты делал это, хоронясь ото всех, наслаждаясь таинственностью этой игры, становясь почти его соучастником, и каждый раз все больше и больше сомневаясь, что он может быть палачом, а заодно и в исторической необходимости насилия.