Читать «Особые приметы» онлайн - страница 171

Альваро витал уже где-то в совершенных эмпиреях, среди серафимов и херувимов, прерогатив трона, высших принципов, полномочий, разделения властей, равных прав представительства, глаза его были сладко закрыты, во рту отдавало перегаром от p’tits calva, и он не обратил внимания на стук вновь открывшейся двери, поскольку в зал все время входили опоздавшие. Но на этот раз вслед за хлопаньем двери раздался громкий взбудораженный топот ног, и Альваро, удивленный и возмущенный не меньше, чем остальные, обернулся ко входу. Какие-то личности, опрокидывая стулья и разбрасывая пачки листовок, рвались к трибуне, где доктор Карнеро продолжал говорить, хотя никто уже его не слушал. В общем шуме и суматохе, среди визга женщин, площадной брани мужчин, треска оплеух и хряста зуботычин гремели выкрики вторженцев:

— Долой раскольников! Мумий — в музей!

На головы сидевших сыпались листовки.

— Старье на свалку!

— Хулиганство!

— Раскольники!

— Вон отсюда, негодяи!

— Всех вас — в музей!

Шум набирал силу, и Альваро, очутившийся в самой гуще сражения, вдруг увидел величественную фигуру полковника Карраско: с прытью офицерика, только что выпущенного из академии, полковник браво фехтовал своей заслуженной тростью, наседая на отступающего противника. Публика плотной стеной загородила проход. Попытка наглецов прорваться к трибуне потерпела провал, они пятились к выходу. Старичок с красным платочком вцепился одному из вторженцев в загривок и остервенело царапал его своими сухонькими пергаментными ручонками. В дверях потасовка вспыхнула с новой силой, замелькали кулаки, послышались ругательства, и на головы присутствующих опять посыпался дождь листовок — еще гуще прежнего. В последний миг кто-то из «негодяев» метнул в сторону эстрады тухлое яйцо. Описав идеальную параболу, снаряд с кощунственной точностью шлепнулся на ворох бумажек, разложенных оратором на кафедре, торжественной и строгой, как литургия.

Голова доктора Карнеро упала на грудь — он поник, сраженный непоправимостью постигшей его катастрофы. Смутьяны были выдворены, но публика не успокаивалась, люди кричали и спорили, не обращая внимания на зычноголосого господина, который патетически жестикулировал, призывая восстановить тишину.

— Товарищи… Дух согласия, объединивший нас в этот великий день…

— Конституция тридцать первого года мертва! — орал, взгромоздясь на стул экс-министр торгового флота. — И если мы хотим возродиться из пепла прошлого…

— Испанский народ скажет свое слово…

— Наши ошибки обязывают нас взглянуть…

— Только национальное единство поможет нам свергнуть…

Минутами рев в зале достигал оглушительной силы. Ораторы яростно потрясали воздетыми руками и, срывая голоса, перебрасывались репликами. С импровизированных трибун в разных концах зала провозглашались самые несхожие и противоречивые политические программы. Зычноголосый сделал последнюю, отчаянную попытку восстановить порядок: он неистово захлопал в ладоши и, воспользовавшись минутным затишьем, драматически воскликнул: