Читать «Дом на улице Овражной» онлайн - страница 84

— У вас тут больной один лежит… — обратился я к молодой девушке в белом халате. — Вержинский Альберт Владимирович.

— Нам к нему пройти надо, — добавил Женька.

— А в каком отделении он лежит?

Мы озадаченно переглянулись.

— Сердце вроде, — неуверенно сказал я.

Девушка сняла телефонную трубку и набрала номер.

— Тетя Маша?.. У вас лежит больной… Как фамилия?

— Вержинский, — хором подсказали мы.

— Вержинский, — повторила девушка в трубку. — Что? Давно? А-а…

Она осторожно положила трубку и взглянула на нас.

— А вы кто ему будете? Родные, что ли?

— Нет, так, знакомые… Но нам очень, очень нужно к нему!

Девушка перелистала какие-то бумажки, для чего-то переставила с места на место чернильницу и сказала:

— Больной Вержинский вчера вечером, в двадцать три часа, скончался…

Глава двадцатая

Мы вышли из больничных ворот ошарашенные и подавленные. Вержинский умер!.. Умер!.. Это слово, нелепое и страшное, стучало у меня в ушах. Умер вчера, в двадцать три часа. Это значит, в одиннадцать вечера. А я в это время уже спал. И утром проснулся как ни в чем не бывало. Завтракал, собирался в школу. Беспокоился, сумею ли вести программу концерта. Потом — в школе. Была контрольная по алгебре. Все время не получался один пример, и я сдал свою тетрадку Дмитрию Петровичу последним… А Вержинского уже не было на свете!..

Ветер стал как будто бы сильнее. А может быть, мне просто так казалось. Но было холоднее, чем полчаса назад, когда мы вышли из автобуса у больницы. Я поплотнее надвинул шапку, поднял воротник и засунул руки в карманы. И вдруг пальцы мои наткнулись на какую-то бумажку. Я вытащил ее. Что за цифры: «22–68»?.. Вспомнил: телефон Чугая.

— Женька, — сказал я, первый нарушая молчание. — Может, Павлу Максимовичу позвоним?

— Что ж теперь звонить? Что мы ему скажем? — Женька помолчал и проговорил вздохнув: — И отчего это люди умирают не вовремя!..

Невесело попрощались мы возле Женькиного дома. Он меня к себе не позвал, да я и сам бы не пошел: не хотелось.

Долго я в этот день не мог заставить себя сесть за уроки. Лезли в голову разные неприятные мысли. Но в конце концов все-таки стал заниматься.

На заводе уже знали о смерти Альберта Владимировича. Для отца это не было новостью. Когда он пришел с работы и я стал рассказывать о том, что мы узнали в больнице, у него только брови нахмурились.

— Знаю. Что ж, ничего не поделаешь. Старый был человек и больной очень… Жалко, конечно. Одинокую жизнь прожил. И всю жизнь не давала ему покоя мысль, что сделал он в молодости первые шаги не по верной дороге, против народа пошел, против справедливости…

— Папа, — тихо позвал я. — А почему он тогда мне спасибо сказал? Что я ему сделал?

— Ты-то? А ты, Сергей, помог ему поверить, что не все в прошлом у него было черно. Ты пришел таким светлым пятнышком и убедил его, что и в те годы, в те трудные годы все-таки оставался он человеком и не опустился до конца. Ясно?

Нет, мне это было не очень ясно. Но спрашивать больше я не стал.

Лег я в тот вечер рано, без конца ворочался, засыпая, вспомнил, что не рассказал отцу ни о примирении с Женькой, ни о том, что завтра мы с ним решили пойти в милицию.