Читать «Дом на улице Овражной» онлайн - страница 104
Александр Александрович Соколовский
Мы все втроем помогали Веревкину разводить проявитель и закрепитель, вставлять пленку в бачок, заперлись в темной ванной; мы по очереди крутили черную пластмассовую ручку справа налево, как показывала стрелка на бачке. А часовые стрелки двигались слева направо, все вперед и вперед. Без двадцати четыре, без четверти, без десяти…
— Готово! — едва переводя дух, сказал Лешка, вынимая пленку из бачка. — Хорошенько промыть уже, пожалуй, не успеем.
— Какое там промыть! — замахал на него руками Женька. — Давай скорее переводи на бумагу!
— Мокрую нельзя, — покачал головой Лешка. — Испортится.
Мы повесили пленку на защипку. Мы дули на нее изо всех сил, махали полотенцем и с тоской поглядывали на часы. Ровно четыре, пять минут пятого, семь минут…
Только в половине пятого, пощупав пленку, Лешка сказал:
— Теперь можно.
В ванную мы забрались все. Лешка вставил пленку в увеличитель, и на подложенный под объектив прямоугольничек бумаги лег такой же ровный прямоугольник света.
— Раз, два, три, четыре… — считал Лешка, а мне казалось, что он считает удары моего сердца и заодно секунды, которые остались до отхода поезда. — Пять, шесть… Все!
Я схватил бумагу и сунул ее в ванночку. Не сразу, медленно — мне показалось, что очень медленно, — проступали на бумаге контуры лица. Сначала темные волосы, расчесанные на гладкий пробор, потом глаза, брови…
— Получилось! — радостно воскликнул Женька. — Получилось! Молодец, Лешка!..
Выхватив из закрепителя и окунув в ванночку с водой этот маленький, но такой драгоценный листок бумаги, красные и вспотевшие, выскочили мы из ванной.
— Господи боже мой! На кого вы похожи?! — испуганно вскрикнула Лешкина мать.
Но мы ничего не успели ей ответить. Толкая друг друга, даже не застегнув пуговицы на пальто, выбежали мы из квартиры.
Наверно, прохожие думали, что мы не в своем уме. Впереди прыжками мчался Женька, размахивая мокрой фотокарточкой, за ним летел Васька, за Васькой — я, а позади всех — Лешка.
Большие часы над входом в универмаг на Пушкинской показывали без четверти пять.
До вокзала пешком идти минут двадцать. Но мы вбежали на перрон через десять минут.
— Скорей, скорей, опоздаете! — засмеялся, увидав нас, человек в красной фуражке, наверно дежурный по вокзалу.
— Нам… седьмой… вагон!.. — задыхаясь, крикнул Женька.
— Вон туда! — показал начальник станции, махнув рукой вправо.
Седьмой вагон оказался как раз напротив киоска, где торговали пивом и папиросами. Я первый увидел возле подножки сутулую фигуру Виталия Ильича Купрейкина. Должно быть, он пришел проводить старого друга. А на вагонной площадке стоял Виктор Захарович Коростелев.
— Виктор Захарович! — срывающимся голосом закричал Женька. — Виктор Захарович!
— А! Провожатые! — улыбнулся Коростелев, увидев нас.
Но нам было не до улыбок.
— Виктор Захарович! Смотрите!.. — Женька протянул старому большевику успевшую уже просохнуть фотокарточку.
Коростелев взглянул и уверенно кивнул головой.
— Она! Как живая! Ольга!.. Да где же вам удалось этот портрет раздобыть?