Читать «Франко» онлайн - страница 78

Они пытаются отравить сознание масс лозунгами национальной розни и «единения» антагонистических классов внутри каждой нации.

Еще в 1888 году Конисский приехал во Львов, чтобы развивать здесь буржуазно-националистическую деятельность и привлечь на свою сторону наиболее популярных украинских писателей, — «народовцы» уже явно потеряли все остатки своего авторитета. Над их изданиями самые широкие круги читателей откровенно смеялись.

Конисский затеял обновить издание захиревшего журнала «Правда» и вел переговоры о сотрудничестве прежде всего с Иваном Франко.

В одном письме Франко передает содержание своей беседы С Конисским. Они выясняли, можно ли найти хоть какие-нибудь точки соприкосновения в их общественно-политической программе.

«Обсуждали мы с ним, — пишет Франко, — политическую программу его «Правды», и я из этого обсуждения вынес очень грустное впечатление.

— В делах внутренних, — говорит Конисский, — нужно без оглядки бить «москвофилов»…

— Между «москвофилами», — говорю я ему, — тоже есть люди честные и искренние, которые делают кое-что для народа.

— Я и сам это знаю, — отвечает он.

— Может быть, — говорю ему, — лучше было бы споры по национальному вопросу оставить в стороне, а на первое место выдвинуть борьбу за реальные интересы народа?

— Да, да, да, это и моя мысль! — заявляет Конисский. — И я ведь тоже ничего другого не хочу! — Вот вам и «договорились» по первому пункту программы!

Второй пункт — отношение к полякам.

— Тут, конечно, федерация! — провозглашает Конисский.

Я прошу его перевести эту абстракцию на конкретный язык.

— Поставим перед поляками, — говорит он, — минимум своих требований: народные школы должны быть украинские, гимназия в Бродах — украинская, Львовский университет — украинский и еще кое-что.

Я говорю:

— Требовать, конечно, можно, но что будет, если поляки не согласятся? А они наверное не согласятся, и ваш минимум покажется им неслыханным максимумом!

На это Конисский не нашел никакого ответа. Я говорю ему:

— Может быть, лучше будет не требовать категорически ничего, пока нет силы взять самим, а первым долгом заняться взаимным познанием да сплотить демократические элементы, и польские и украинские, для борьбы с помещиками и капиталистами?

— Ну, это же само собою разумеется, — сказал Конисский. — Конечно, с правительством у нас не может быть никакого разговора.

— Как же вы с ним намерены поступить? — спрашиваю. — Проповедовать против него революцию?

— Нет, — говорит.

— Так молчать?

— Тоже нет. Нам, по-видимому, нужно бороться с правительством, но просвещением.

— Как же вы это осуществите, когда правительство вам всякое просвещение задушит в самом зародыше?

— Это верно, — говорит Конисский. — Прямо черт его знает, как быть!

— Так что же? Придется вам либо ставить правительству свои «требования», то есть входить с правительством в переговоры (конечно, бесплодные!)… Либо обратиться к организации интеллигенции и народа для борьбы с правительством на каждом шагу и всеми средствами — мирными и насильственными.