Читать «Три фурии времен минувших. Хроники страсти и бунта» онлайн - страница 491

Я сижу в кафе и реву. Надо мной смеются продавщицы. Страшно думать, что вся моя жизнь дальше будет такою. Я пишу только о себе, а не о тебе. Мне страшно думать, что ты спокойна, и что с каждой секундой ты дальше от меня: еще несколько их — и я забыт совсем. Если ты почувствуешь от этого письма что-нибудь, кроме боли и отвращения, ответь ради Христа, ответь сейчас же. Я бегу домой и буду ждать. Если нет, — страшное, страшное горе.

Лиля. Два месяца провел Маяковский в своей добровольной тюрьме. Два месяца добросовестности, ничего себе не прощая и ни в чем себя не обманывая. Ходил под моими окнами. Передавал через домработницу Аннушку письма, записки и рисуночки. Это было единственное, что он себе позволял — письма «на волю».

Маяковский. Я буду честен до мелочей 2 месяца. Людей буду измерять по отношению ко мне за эти месяцы. Мозг говорит мне, что делать такое с человеком нельзя. При всех условиях моей жизни, если бы такое случилось с тобой, я бы прекратил это в тот же день. Если ты меня любишь, ты прекратишь это или как-то облегчишь.

Я буду у тебя в 14.30 28 февраля. Если за час до срока ты ничего не сделаешь, я буду знать, что я любящий идиот и для тебя испытуемый кролик.

Лиля. Наконец, я не выдержала. Любимый мой Щененочек! Ты не знаешь, как я тебя люблю! Не ревнуй! Не к кому! Жду тебя 28. Твоя Лиля.

Маяковский. Я должен и могу иметь какие бы то ни было решения о нашей жизни — если такая будет — только к 28. Я с мальчишеским лирическим бешенством ухватился за твое письмо. Но ты должна знать, что ты познакомишься 28 февраля с совершенно новым для тебя человеком. Все, что будет между ним и тобой, начнет слагаться не из прошедших теорий, а из «дел» — твоих и его. Я обязан написать тебе это письмо, потому что сию минуту у меня такое нервное потрясение, которого не было с ухода. Если тебя не пугает немного рискованная прогулка с человеком, о котором ты раньше только понаслышке знала, что это довольно веселый и приятный малый, черкни сейчас же. Прошу и жду. Жду от Аннушки внизу. Я не могу не иметь твоего ответа. Ты ответишь мне, как назойливому другу, который старается «предупредить» об опасном знакомстве: «Идите к черту! Не ваше дело — так мне нравится!»

Ты разрешила мне написать, когда мне очень будет нужно: это очень сейчас пришло. Это самое серьезное письмо в моей жизни. Это не письмо даже, это «существование». Весь я обнимаю один твой мизинец. Щен.

Лиля. Щеник, я не хочу быть обязанной отвечать тебе, но когда тебе нужно — пиши.

Маяковский. Не тревожься, мой любименький солник, что я у тебя вымогаю записочки о твоей любви. Я понимаю, что ты их пишешь больше для того, чтобы мне не было зря больно. Я ничего, никаких новых «обязательств» на этом не строю и, конечно, ни на что при их посредстве не надеюсь. Заботься, детонька, о себе, о своем покое. Я надеюсь, что еще буду когда-нибудь приятен тебе вне всяких договоров, без всяких моих выходок. Целую тебя и «птичтов».