Читать «Люди разбитых надежд: Моя исповедь о шизофрении» онлайн - страница 35

В этот депрессивный период я достала все книги по медицине, которые были дома и, пока мать была на работе, я с патологической настойчивостью выискивала способы самоубийства. Жалкий, мучительный или спокойный — это был выход. Тогда, наконец, должен настать мир. Я даже дошла до того, что одевалась и шла в библиотеку изучать этот вопрос. Женщине за столом я сказала, что делаю газету для школы, лишь бы не вызвать подозрения.

В то время я начала читать также материалы о шизофрении. Казалось, каждая книга свидетельствовала, что эта болезнь — неминуемый путь к смерти («неизлечимая», «хроническая», «безнадежная»). Я узнала, что у меня болезнь, которую остальные люди не понимают или не могут принять по причине ассоциаций с насилием, навязанной средствами массовой информации.

Я регулярно посещала д-ра Грина, но не слишком раскрывалась. Я отождествляла его с врачами из больницы и не хотела снова туда попасть. Я входила в его кабинет, через силу улыбалась и рассчитывала, что он даст мне надежду. Но я недооценила его ум. Он видел меня насквозь. Это было действительно досадно, потому что если бы я больше ему доверяла, он мог хоть как-то облегчить мои страдания.

Мое отвращение к больнице было вызвано не тем, что это ужасное место. Это было не так. Персонал состоял из внимательных и доброжелательных людей, которые знали свое дело. Но больница — печальное место для пребывания. Вы становитесь свидетелем трагических поворотов жизни; люди здесь искалечены горем, истерзаны страхом, сломаны пережитыми бурями. Если они больше неспособны плакать, вы начинаете плакать за них. Там нет пациентов, которые бегают с ножами, угрожая вашей жизни. Они больше боятся вас, чем вы можете испугаться их. Они сидят в креслах съежившись, болезненно дергаясь от резких слов и случайных жестов, запертые в своем страдании. Я не хотела возвращаться в больницу из-за того, что там для меня было слишком много откровений, слишком много правды. Жизнь временами может быть мерзкой войной и ее раненые там повсюду. Мои мать и братья были очень выдержанными и терпеливыми в это трудное время. Я знаю, что моя депрессия их очень угнетала.

Моя мама работала официанткой много лет, а это тяжелая работа. Огорченная, она каждый день поднималась в четыре часа утра, бегала между столиками целый день, потом приходила домой ко мне.

Каждый день после работы мы играли в «слова». Я уверена, что это было ей необходимо. Когда она не могла играть, ее подменяли мои братья. Мы все расширяли свой словарь, часто используя слова, которые изобрели сами. Скоро вся семья начала ненавидеть эту игру.

Однажды мама пришла домой и сказала, что ресторан нуждается в ком-то на подработку. Они хотели дать мне попробовать.

Я работала с матерью в ресторане официанткой на протяжении нескольких месяцев. Временами я приносила заказ не на тот столик и крайне удивленные клиенты искоса посматривали на меня. Владельцы, супружеская пара, прибегая к риску, исправляли дело, улыбаясь и подмигивая мне. Я была утешена их сочувствием.