Читать «Я – Фаина Раневская» онлайн - страница 31

На съемках она очень сдружилась с Любовью Орловой, с тех пор они постоянно встречались, переписывались, с удовольствием играли вместе. За год до своей смерти Орлова писала ей: «Ко мне пришел мой лечащий врач, спросил: „Что с вами?“ Я прочла ему вашу телеграмму и испытала гордость от подписи РАНЕВСКАЯ, и что мы дружим 40 лет, и что вы – моя Фея».

Раневская не любила мемуары и обычно относилась к ним крайне отрицательно. Но в написании одного сборника воспоминаний она все же поучаствовала – книги «Осип Наумович Абдулов. Статьи. Воспоминания».

Временами она говорила, что, кроме Павлы Леонтьевны Вульф, у нее друзей не было. В то же время, она дружила со многими талантливыми людьми, которых искренне любила, и которым всегда старалась помочь. И вот где-то между Павлой Вульф и всеми остальными то ли друзьями, то ли не совсем, находятся два человека, к которым у Раневской было особое отношение – Соломон Михоэлс и Осип Абдулов.

«Я его нежно любила, тоскую и скучаю по нему и по сей день», – писала она об Абдулове. Они оба работали в Театре имени Моссовета, но даже не играли вместе в одном спектакле, только делали совместный эстрадный номер. Но подружились они сразу и на всю жизнь. А после смерти Осипа Наумовича Раневская часто вспоминала его и плакала.

В ее воспоминаниях об Абдулове есть такие слова: «За долгие годы моей жизни в театре ни к кому из товарищей я не была так привязана. Актер он был редкого дарования и необыкновенной заразительности. Играть с ним было для меня наслаждение».

Был в жизни Раневской человек, к которому она испытывала особенные чувства. Не любовь, не дружбу, а что-то еще более сильное. Может быть родство душ?

Это был Соломон Михайлович Михоэлс, великий актер и режиссер, председатель Еврейского антифашистского комитета, убитый сотрудниками МГБ и посмертно реабилитированный в 1953 году. Почему-то об их дружбе с Раневской написано на удивление мало, а ведь она продолжалась много лет, и записи о Михоэлсе в дневнике Фаины Георгиевны полны особенной нежности, без примеси ее обычного сарказма и даже малейшей насмешки.

Впрочем, о том, как она к нему относилась, можно понять даже по одной единственной записи от 14 января 1948 года: «Погиб Соломон Михайлович Михоэлс. Гибель Михоэлса, после смерти моего брата, самое большое горе – самое страшное в моей жизни. Не знаю человека умнее, блистательнее, нежнее его. Очень его любила, он бывал мне как-то нужен, необходим»…

На похоронах Михоэлса Раневская сказала Анастасии Потоцкой, что хотела бы завещать, чтобы ее похоронили на этом же кладбище. Может быть не рядом с Соломоном Михайловичем, но хотя бы неподалеку.

В 1943 году, едва Раневская вернулась в Москву из Ташкента, ей позвонил Николай Павлович Охлопков, возглавлявший Театр драмы (сейчас Театр имени Маяковского), и сказал, что хочет пригласить ее на главную роль в спектакль по рассказу Чехова «Беззащитное существо».

Те кто видели Раневскую в роли этой «беззащитной» дамы, едва не доведшей чиновника до обморока или сумасшествия, говорили, что она еще никогда не играла настолько гениально. Артисты других театров специально обращались к Охлопкову с просьбой показывать иногда этот спектакль после двадцати двух часов, чтобы они тоже могли его смотреть.