Читать «Дорога на закат» онлайн - страница 11

— Бедолага. Зачем писать музыку, когда нет больше ни оркестров, ни записей, ни концертов? Он сам никогда не сможет услышать свою музыку.

Норт открыл окно; утренний воздух потек в комнату.

— Отнюдь. Музыка играет у него в голове — этого достаточно. Да и не так много ему осталось.

— Довольствие больше не выдают, — сказал Каттерсон.

— Знаю.

— Там… уже едят друг друга. Вчера на моих глазах убили женщину — зарезали, будто овцу.

Норт покачал головой, пропуская между пальцев спутанную прядь седых волос.

— Так скоро. Думал, они продержатся дольше.

— Люди голодают, Хэл.

— Голодают? Конечно. Ты тоже голодаешь. Через день-два кончатся запасы, и мне самому будет нечего есть. Только чтобы дойти до каннибализма, голода недостаточно. Эти люди отказались от последней искорки человеческого в себе. Опускались понемногу, ступенька за ступенькой, и теперь — все.

Ниже некуда. Рано или поздно очередь дойдет до вас — и до меня. Выйдем на улицу и начнем охотиться. Ради мяса.

— Хэл!..

— Не смотри на меня так, Пол, — грустно улыбнулся Норт. — Подождем пару дней. Есть еще несъеденная обувь, кожаные переплеты. Их не хватит надолго. Меня тошнит от самой мысли, но это неизбежно. Общество приговорено: последние запреты теряют силу. Может, мы упрямее других, а может, просто привередливее. Но и до нас дойдет очередь.

— Я так не думаю. — Каттерсон встал.

— Садитесь. Вы устали. По правде говоря, от вас тоже один скелет остался. Мой могучий друг Каттерсон! Где он сейчас? Где его мускулы? — Норт протянул руку, чтобы пощупать бицепс. — Кожа да кости, уже сейчас. Вы сгораете, как свечка, Пол. Огонек скоро погаснет, и вы сдадитесь. Как и остальные.

— Может, вы и правы, Хэл. Когда во мне не останется жизни, когда я достаточно проголодаюсь и перестану быть человеком — выйду на охоту, как остальные. Но пока… пока буду держаться. Так долго, как только смогу.

Снова присев на кровать, Каттерсон аккуратно перевернул страницу «Божественной комедии».

Хенрикс вернулся на следующий день, осунувшийся и с нездоровым блеском в глазах. Сказав, что время еще не созрело для Эсхила, выбрал вместо греческих трагедий тоненькую книжку стихов Эзры Паунда. Норт заставил его немного поесть; музыкант принял еду с благодарностью, но без стеснения; уходя, бросил странный взгляд на Катгерсона.

За Хенриксом приходили другие: Комар, Голдман, Де Мец — все, как и хозяин, застали те давние времена, когда бесконечной войны еще не было. В глазах тощих скелетов по-прежнему горел неугасимый огонь жажды знания. Каждому из них Норт представлял Каттерсона; живые скелеты бросали рассеянный взгляд на некогда могучую фигуру солдата и обращались к книжным полкам.

Через некоторое время гости перестали приходить. Каттерсон часами смотрел в окно; улицы так и оставались пустыми. С тех пор как пришел последний конвой с продовольствием из оазиса Трентон, прошло четыре дня.

На следующее утро пошел снег и не прекращался до вечера. Когда настало время ужина, Норт подтащил кресло к буфету; балансируя на подлокотниках, обшарил верхнюю полку.