Читать ««Бежали храбрые грузины». Неприукрашенная история Грузии» онлайн - страница 211

Большой террор

В общем, авторов обращения понять можно. Старые товарищи с мятежниками не шутили. Уже 31 августа 1924 года ЧК Грузинской ССР объявила о расстреле 44 активистов заговора, в том числе 17 князей и 18 боевиков Какуцы, взятых в плен около Приюта. В сообщении прямо указывалось, что только «самая суровая расправа со стороны органов пролетарской власти с преступниками, ввергающими трудовые массы в кровавую авантюру, способна предотвратить страну от повторения этих безумных попыток». В числе расстрелянных оказались арестованные ранее руководители «Комитета спасения», а также эмиссары «правительства в изгнании» Ной Хомерики и Валико Джугели – поскольку восстание, несмотря на его уговоры, все-таки состоялось, обещание, данное властями бывшему карателю-романтику, утратило силу. Не слишком церемонились и на местах. Однако сразу после публикации «заявления паритетчиков» репрессии практически сошли на нет. Хотя леденящие душу рассказы из года в год наливались красками. Уже в 1925 году немецкий профессор Эрих Обст, побывавший в Советской Грузии, напечатал геополитический очерк «Сакартвело», поведав Европе, что «когда мы прибыли в Тбилиси, там царил глубокий траур. Много женщин ходило в черных одеждах, и их лица выражали глубокую скорбь. Среди мужчин тоже попадались носящие траурные метки. Но они старались делать это осторожно, чтобы их не заподозрили». Честно говоря, плохо представляю себе, как можно «осторожно носить» черную чоху. Если же вспомнить, что такие чохи «скорбящий бомонд» достал из гардероба сразу после советизации Грузии и фрондировал в них уже года три, а черные одеяния женщин вообще в тех краях приняты и по сей день, все становится на свои места. Бедного профессора, привыкшего к тому, что если уж черное, значит, в доме траур, остается только пожалеть. Он, в конце концов, честно транслирует то, что рассказывали ему «в интеллигентных семьях, где меня принимали, как дорогого гостя». А рассказывали с душой. Что, например, «официальная статистика сообщает, что по решению военного суда было расстреляно несколько сотен человек, но кого интересуют эти цифры… Настоящие жертвы исчисляются тысячами. Их расстреляли без суда, часто даже в том случае, если знали, что никакого участия в восстании они не принимали». Понятно, что именно это «исчисляются тысячами», изреченное хоть и невесть с чьих слов, но все же посторонним человеком, было взято за основу «правительством в изгнании». И на все лады повторялось вплоть до 1956 года, когда – в самый разгар «холодной войны» – конгресс США устроил специальные слушания по этому поводу, пригласив в качестве свидетелей эмигрантов – не только очевидцев, но и всех желающих дать показания под присягой.