Читать «Песни/Танцы» онлайн - страница 12

Лейтенант махнул рукой, словно отогнал невидимую муху.

– Ладно. Сколько?

– Две.

Он снова заерзал на стуле, потом почесался.

– Тогда пополам. Тысячу мне, тысячу тебе.

– У меня есть выбор?

– Нет.

Выбора действительно не было. Я полез во внутренний карман форменного кителя и достал деньги. Отделил одну тысячную банкноту и протянул лейтенанту. Тот тут же хищно сжал ее своей клешней. Быстро запихал в карман. Криво улыбнулся. У меня возникло стойкое ощущение, что еще чуть-чуть – и меня стошнит.

– А теперь быстренько вставай, бери своего друга – и идите отсюда. С вокзала идите, нечего вам тут глаза мозолить. Патрули ходят.

Ишь ты, какой заботливый выискался! Только твоей заботы нам и не хватало!..

Я медленно встал со стула и так же медленно пошел прочь из этого мрачного помещения. Чего торопиться-то? И так уже опустили по полной.

– Только без обид, парни, – послышалось мне вслед, – у нас тоже жизнь нелегкая.

«У тебя-то жизнь нелегкая, комендатурская сволочь?», – только и подумал я.

– Дверь сами откроете? Там просто защелку отодвинуть надо. Я потом закрою.

Так я остался без половины денег.

– Пошли, – сказал я Паше, – судмедэкспертиза установила, что мы не пьяные.

Из комендатуры мы вышли мрачные. Только почувствовали свободу – и вот вам. Получите и распишитесь. Я вкратце пересказал Паше наш разговор.

– Ты это, Лех, – сказал Паша, – если денег надо, я поделюсь. По моей же вине нас забрали. Моего же брата ждали…

– Брось ты эти глупости, – я сплюнул, – какая вина? Сам виноват, что по форме решил домой ехать, надо было как ты – гражданку покупать. Покрасоваться хотелось… Ладно, в голову не бери – не обеднел же я, в конце-то концов. Обидно просто, что служишь, служишь, землю вперемешку с говном жрешь, а эта скотина себе жопу в комендатуре наедает, еще и обирает тебя потом…

– Так везде.

– Знаю. Потому и обидно. Пошли с этого треклятого вокзала.

Настроение было хуже некуда. Опустили. Самым настоящим образом опустили. Тут уж не до радости, не до смеха.

Мы вышли на привокзальную площадь и встали в самом неприметном углу – от греха подальше. Минут через десять, наконец, подъехал Пашин брат, и мы пошли в находившийся неподалеку Макдональдс. На душе по-прежнему было мерзко.

Потом мы сидели в Макдональдсе и жевали свои гамбургеры, запивая их приторной кока-колой. Паша беседовал с братом, а я смотрел в окно. На людей и солнце, на солнце и людей. Сердце сжимала тоска. Мы думали, что мир ждет нас с распростертыми объятьями, а он ждал нас с ножом за спиной.

Доев, я вышел покурить, оставив Пашу с братом наедине. Пусть пообщаются, не буду мешать. Встал у стеклянных дверей Макдональдса, достал сигареты.

Мимо сновали люди. Туда-сюда. Сюда-туда. По часовой стрелке и против часовой. По горизонтали и по вертикали. Везде. Всюду. Мерзкие люди. Или мне только так казалось? Скурив сигарету до самого фильтра, я бросил окурок на асфальт. Немного отлегло.

Вышли Паша с братом. Стали прощаться. Я пожал руку Пашиному брату, рука была теплой – значит, в ней еще бежала кровь. Этот человек был живым. Как, возможно, и все вокруг. Может, я и неправ. Хотелось бы, чтобы я был неправ. Очень.