Читать «Похождения Вани Житного, или Волшебный мел» онлайн - страница 83

Вероника Юрьевна Кунгурцева

Оставлять ребёнка в лесу никак было нельзя, но что с ним делать — Ваня не представлял. В конце концов решил тащить к бабушке Анфисе Гордеевне, если, конечно, удастся её найти.

Пока Ваня размышлял, младенец предпринял попытку затолкать ветку себе в рот, и наполовину ему это удалось. Ваня с воплем потянул полузаглоченную ветку к себе, младенец широко раззявил пасть — видно, понял, что ветку переварить ему не удастся, и Ваня сумел освободить ветку и даже отбросил её в сторону. Ребятёнок тут же перевернулся на брюхо и на большой скорости пополз к своей цацке. И тут Ваня, к несказанному своему ужасу, увидал на взгорке среди дальних деревьев — волка! То, что это не собака, Ваня как‑то сразу понял. И волк этот собирался напасть на ползущего ребёнка, потому что уставил свои глаза прямёхонько на него. В мгновение ока Ваня подскочил к младенцу, успевшему цапнуть желанную игрушку, подхватил его на руки и на подломившихся под тяжестью ногах побежал что было сил. Под влиянием ужаса, который подстёгивал его, Ване удалось то, что в другое время он ни за что бы не сумел осилить, а именно: с тяжеленным младенцем на руках вскарабкаться на ближайшую берёзу.

Только Ваня успел оседлать ветку потолще, прижав ребёнка к стволу, как волк подскочил к дереву. Он встал на задние лапы, а передние вытянул вверх, по лесине. Экий ведь матёрый волчище! И что теперь делать‑то?..

Волк принялся прыгать под деревом, вознамерившись ухватить Ваню за край мешкотной рубахи, с тем, видимо, чтоб стащить его на землю, а ребёнок, мол, после этого, как спелый плод, сам ему в пасть свалится… Но Ваня, разгадав волчье намеренье, быстрёхонько подхватил подол под себя. Волк скалил зубы и просто из себя выходил внизу и до того высоко подпрыгивал, что пару раз ему удалось доскочить до Ваниной босой пятки. «У–у, паразит», — сказал Ваня, упирая подошвы в ствол. Волк только зубами в воздухе лязгнул. Тут Ваня потерял равновесие, качнулся, но в последний момент удержался, младенец же, которого он на время перестал поддерживать, не полетел кверху тормашками, как Ване с перепугу померещилось, а остался сидеть на ветке, ровно приклеенный. Мало того, он вдруг обхватил корявый ствол ручонками и ножонками, прижался к нему щекой и захрапел, причём своей игрушки — сосновой ветки — так ведь из рук и не выпустил.

Ребёнок спал, пуская слюни, Ваня сидел, по его примеру обхватив ствол ногами, а руками мальца уже не придерживал, пошатал для проверки — малый держится крепко, и оставил, сам покрепче ухватясь за ветку. А волк, напрыгавшись вволю и приустав, уходить не торопился: сидел, вывалив язык набок, и не спускал с Вани злющих глаз.

Да, долго так‑то всё равно не высидишь… Затекут руки–ноги — и кувыркнёшься вниз, прямо серому на обед или на ужин. Смотря до куда дотянешь… А потом и очередь младенца придёт. Это при солнышке хорошо тут сидеть, а ночь наступит — ох, страшно станет, а ребёнок проснётся — есть запросит… Ваня, чтоб малец подольше поспал, решил спеть ему колыбельную, которую слыхал от санитарки Нюры, усыплявшей развопившихся не ко времени больничных подкидышей. Ваня вспомнил тут сросшихся спинами близнецов, которые пару месяцев жили в больнице, вздрогнул и подумал, что этот ребёнок очень даже симпатичный… А как умён! Попробовал бы кто‑нибудь в его возрасте так стойко себя вести: спит, вцепившись в лесину, и в ус не дует, и плевать ему на разных там волков!