Читать «Похождения Вани Житного, или Волшебный мел» онлайн - страница 65
Вероника Юрьевна Кунгурцева
— Да, давненько я в народ не ходил, с самого, почитай, сорок пятого года. Люблю я с нашим русским людом поговорить, поругаться… Меня хлебом не корми — дай полаяться. У меня от этого волосья гуще становятся. Во, пощупай, прибавилось волос? — Сунул он свою взлохмаченную голову прямо Ване в лицо. Ваня пощупал:
— Вроде нет…
— Значит, мало лаялся. Ничего, это только начало.
— А зачем тебе ещё волосья, у тебя их и так‑то девать некуда? — спросил Ваня.
— Как зачем! Ты что! Ты ещё скажи, зачем Перкуну пух да перья… Без пуха и перьев — он кто? Ощипанный петух, годится только в суп.
— Но, но! Я попрошу! — проснулся задремавший было Перкун.
— Так и домовик без волос. Вот я, хозяин, видел, когда ты дома волосья чесал, сколько волос на расческу повылазило. А каждый волосок — это денёк, вот и посчитай, сколько ты повычёсывал у себя деньков?! И это только за раз! На глазок, штук сорок — это точно. Теперь на сорок дней меньше будешь жить. И так каждый день — чешешься ты, чешешься, и дни свои вычёсываешь. Научно доказано. Почему домовики столько живут? Потому что никогда не расчёсываются.
— Дак ведь колтун в голове будет! У тебя колтун — я нащупал…
— А нехай. А чесаться нельзя!
Ваня искоса поглядел в новое старческое лицо Шишка, потом спросил:
— Это у меня такое лицо будет, когда я состарюсь?
— Такое, хозяин, такое, один к одному таким будешь в семьдесят годков.
— Страшно–о–е…
— Чего это страшное, — обиделся Шишок. — Лицо и лицо. Зеркала у нас нету?
Ваня покачал головой отрицательно и решился задать очень интересовавший его вопрос:
— Ты говорил, без лица сидел, пока я у бабани в избе не появился… А что у тебя вместо лица‑то было?
— Показать, что ли? — шёпотом спросил Шишок. Ваня глянул: пассажиры сидели к ним спинами.
— Покажи! — зашептал Ваня заворожённо.
— Только ты кулак в рот засунь.
— Зачем?
— Чтоб не заорать — высадят, а нам ещё ехать и ехать.
Ваня сунул в рот кулак, проснувшийся Перкун повернул к ним голову, без всякого выражения глядя холодным круглым глазом с громадным зрачком.
Шишок закрыл лицо волосатыми ладонями, отвёл их от лица — и Ваня увидел белое неоформившееся безносое тесто, с двумя щёлками вместо глаз, едва наметившейся выпуклостью вместо носа и безгубой дырой на месте рта. Кулак был засунут правильно: Ваня только замычал. Перкун же захлопал крыльями, но тоже ничего не вякнул, даже не закудахтал. Шишок вновь приложил ладони со скрюченными пальцами к лицу, надавил на него, убрал руки: и лицо состарившегося Вани выступило вновь.
— Вот то — было страшное, — назидательно сказал Шишок. — А это разве страшное? Лицо — оно и есть лицо.
За окнами автобуса бежали, кружась в одну сторону, леса. Всё новые и новые деревья появлялись обок дороги и молча отступали в сторону, давая место другим, берёзы сменяли липу, потом появлялись осины, километрами тянулся олешник, вдруг возникал тёмный еловый бор, сосны выбрасывали к небу свои длинно–игольчатые ветви. Лес, стоявший стеной, казался нескончаемым.
Автобус иногда останавливался — пассажиры выходили, входили новые, все с поклажей, платили за проезд шофёру и садились или ехали стоя. Шишок храпел, привалясь к Ваниному плечу, Перкун с любопытством глядел в окна, наконец, когда автобус в очередной раз остановился, водитель объявил: