Читать «Записки «лесника»» онлайн - страница 46

Эссе про интеллигентность

Однажды перед Олимпиадой поехал на Кузнецкий Мост. Был там такой хитрый «Овощной магазин номер один» для работников МК партии и прочей творческой пиздобратии.

Даже весной там можно было купить клубнику, помидоры, огурцы. Знакомый замдиректора меня уже «отоварил», как вдруг нарисовался Газзаев.

В ондатровой шапке, дублёнка, шарф шотландский – этикеткой наружу.

Всё как положено лидеру «мусарни» и игроку сборной.

Надо же было случиться, что зелёный огурец, который мне сгрузили в авоську, оказался последним.

Так себе огурчик, размером с лошадиный член, но изумрудного цвета, как раствор «Бриллиантовый зелёный».

И Газзаев оказался без огурчиков, но с помидорчиками.

Когда уже уходил, то прямо мне в спину Газзаев достаточно громко сказал:

– Пидарас!

Я моментально повернулся и ответил ему на весь магазин:

– Сам пидарас!!!

Через много лет «кони» вывесили этот баннер на своём секторе.

Комбинат

Настал час распределения. Средний балл у меня был, как в школе. Самый худший среди всего потока.

Поэтому выбирать было уже нечего, оставалось только «Бытовое обслуживание населения».

Оттуда и направили меня в комбинат по ремонту квартир.

Это была школа жизни.

Народ в комбинате работал тёртый и битый, и меня направили инженером в производственный отдел.

Как самый молодой, отвечал за работу с организациями и предприятиями.

А ещё был моложе любого сотрудника комбината на 15 лет.

Со мной в отделе работали две совершенно замечательные тётки.

Обе были предпенсионного возраста. Обе имели любовников.

Одну мы называли Шура, другую Мура.

Шура ругалась по матушке и могла запросто послать на хуй любое начальство, даже директора.

У неё была глухая тётка. Однажды Шура по профсоюзной путевке поехала в Питер и там посетила ленинский Разлив.

Оттуда она набрала по телефону своей тётушке и рассказала, что сейчас их повезут в Разлив.

– Носит вас туда, где больше нальют! – сказала тётка по имени Шура.

С тех пор все стали называть её Шура.

В любовниках был капитан второго ранга. Красавец-мужчина, моложе Шуры лет на десять.

Когда он приходил на работу, то из всех щелей – бухгалтерии, планового отдела, диспетчерской, – как тараканы, выползали все тётки и глазели на морского подполковника.

В глазах их читалась неподдельная зависть.

Шура называла его «Шестнадцать двадцать».

Как-то попросила она своего любовника сделать праздничный заказ на ноябрьские праздники. Он принес заказ прямо на работу и по-военному и чётко доложил:

– С вас шестнадцать рублей двадцать копеек.

Вот такой был патологический мудак и жлоб.

Шура хотела дать ему отставку, но перекошенные от зависти рожи баб из бухгалтерии и планового отдела перевесили, и он был временно прощён.

За столом напротив восседала Мура, так её прозвали из-за Шуры.

За то, что они водили шуры-муры.

Мура сидела на жопе, как приклеенная, целый день.

Я носил ей все квитанции на проверку и так же относил их обратно.

Она же целыми днями ворковала по телефону с любовником, изящно прикрыв ладошкой трубку.