Читать «Записки «лесника»» онлайн - страница 26

А я-то как был за!

Галина мне приглянулась, эдакий тип развратной отличницы в очках, склонной к многочисленным оргазмам.

Но самое главное, что на мой вопрос:

– Ведь она твоя жена. Не жалко её?

Коршун ответил:

– А чего её жалеть!

Но вернёмся на студию.

Возле столовой находился большой зал, где в обеденный перерыв мы упоительно резались в настольный теннис.

Двое на двое.

Коршун – артист Сеня Морозов.

Автор – режиссёр и будущий муж Пугачёвой Саша Стефанович.

Стефанович тогда снимал свой первый фильм «Дорогой мальчик», за кадром пели «Водограй» под музыку Тухманова.

Морозов уже был знаменит и популярен.

Мы это называли «тэйбл пэнис», матчи проходили с переменным успехом.

Очень много времени проводили в главном просмотровом зале, где киномехаником работал Миша Гусманов.

Любого молодого человека Миша спрашивал:

– Алкоголь употребляешь?

– С девушками встречаешься?

Если получал отрицательный ответ, то удивлённо пожимал плечами и говорил:

– Что за странный человек такой?

От него я впервые услышал культовое выражение «творческая пиздобратия» – так Гусманов величал всех, кто имел отношение к миру киноискусства.

Оно мне очень понравилось. Как и другие вопросы-ответы Гусманова.

Но синекура наша продолжалась недолго, в один из тревожных понедельников нас вызвал «на ковёр» начальник монтажного цеха и предложил написать «по собственному желанию».

Сейчас я его понимаю – мы практически не работали, а околачивали хуем груши.

Так рухнула юношеская мечта о кинематографе, артистах и прочей «творческой пиздобратии».

Танцы

До призыва в армию оставалось несколько месяцев, почти всё лето мы проводили на танцверанде парка Сокольники.

Танцплощадка была огорожена очень и очень высоким забором, который мы тем не менее успешно преодолевали, демонстрируя чудеса эквилибристики и начальных навыков циркового искусства.

Частенько внизу нас уже ждали дружинники-комсомольцы или менты и выдворяли назад, платить за билет мы категорически не хотели.

Справедливо полагая, что эти деньги лучше потратить на портвейн в винном на углу улицы Короленко.

Иногда на танцы приходил местный «качок», они тогда только-только начинали оборудовать свои качалки, и, взяв в руки небольшой ломик, гнул решётку на танцевальной веранде до проходимых размеров.

Петя Прямоугольный – так его звали – радостно улыбался и говорил:

– А я чего, я ничего…

На пару недель проход на танцы был обеспечен, только через пару недель дырку заваривали, Прямоугольный опять её гнул – и так до бесконечности.

На танцах было весело.

Весь криминальный элемент парка Сокольники лихо отплясывал там, наполняя окрестности ядовитыми испарениями портвейна, а иногда даже водки.

Лютые драки, поножовщина – все эти непременные атрибуты сопровождали танцы-шманцы.

Мы старались побыстрее «снять» каких-нибудь лимитчиц – преобладающий контингент женской половины – и вели их «драть» в «хибару» или просто на лавочку в парке.

Что такое СПИД, тогда ещё не знали, а вот про другие болезни были наслышаны – поэтому под любой лавочкой использованных гондонов было не меньше, чем после ночной смены в «бардачевиче» средней руки.