Читать «Мечта о Крылатом Коне (сборник)» онлайн - страница 21

Как-то раз собрался народ (уж в который раз!) Чучу добывать. Большая толпа собралась – все от мала до велика, только Васятка, сын свинопаса общинного, дома остался. «Я, – говорит, – лучше тута Чучу эту самую покараулю. Раз уж ее никто изловить не может, так что всё равно, где за ней гоняться, по лесам или по собственной избе». А когда все ушли, сел он корзину плести да самому себе сказки рассказывать. Про Змея Горыныча рассказал, про Бабу-ягу, начал было про Кощея и вдруг чует: кто-то дрожит поблизости так, что корзина у него в руках трясется. Сунул он голову в корзину и не увидел никого, только вдруг кто-то за нос его ущипнул.

– Ой, кто там?! – Васятка хотел было испугаться, но сразу же передумал, потому что вспомнил, что никого на свете не боится, даже злобного борова Цезаря, который в отцовском стаде самым главным был.

– А ты никому не скажешь? – послышалось из корзины.

Васятке любопытно стало, а тут из корзины как громыхнет что-то, и понял он сразу, кто там прячется. Пожалел он, что к корзине крышку сплести не успел, но Чуча будто мысли его прочитала.

– Меня, – говорит, – крышкой корзинной не удержишь, я между прутьев прошмыгну, вот такая я неуловимая.

– А ты покажись, – сказал Васятка. – А то слышать-то тебя все слышали, а вот увидеть бы…

– Не могу я, – грустно ответила Чуча. – Мне для этого надо вспомнить, какая я на вид, а я уж так давно в невидимости пребываю, что и забыла совсем.

– А чего ты трясешься?

– Сказки у тебя уж больно страшные. Видала я их всех: И Горыныча, и Ягу, и Кощея самого… Кощей-то меня и заколдовал. Будешь ты, говорит, отныне Чучей, а кем раньше была, забудешь навеки, пока в зеркало себя не увидишь.

– А что это такое – зеркало?

– Не помню я. – Чуче стало вдруг так себя жалко, что она даже всхлипнула. – Знаю только, что это такая штука, на которую глянешь и самого себя увидишь. Говорят, они, зеркала эти, только в царстве Шемаханском есть, а я дороги туда не знаю. И спросить не у кого: кто меня не боится, всё поймать норовят. Я бы поймалась, да не могу: неуловимая я.

Тут Васятке и самому грустно стало: во-первых, Чучу пожалел, а во-вторых, сказки, которые он сам себе рассказывал, оказались истинной правдой, и он их, прямо как Чучу, только слышал, но никогда не видел. Взял он корзину, встал да и пошел куда глаза глядят, а Чуча как громыхнет, да так громко, что все охотники услышали и на звук побежали.

– Ты меня не выдашь? – спросила Чуча, напугавшись.

– Нет. Только сиди тихо, – предупредил ее Васятка.

Охотники на Васятку и не посмотрели, мимо пробежали в ту сторону, откуда им грохот послышался. Пошли они по дворам шарить, под крылечки да на чердаки заглядывать, а Васятка с Чучей пошли своей дорогой, то есть Васятка пошел, а Чуча на нем поехала.