Читать «След» онлайн - страница 6

Вон, у Андрюшки-то душа чёрная, как воронье крыло, а руки и с песком в родниковой воде не отмоешь от крови, однако взгляд нагл и светел, по сю пору верит в свою правоту, раз взял верх над Дмитрием, затравил его, загнал-таки в землю и прав был. И что - гложат его сомнения? Боится он суда Вышнего? Ништо! Как говорится, писай в глаза, все божья роса! Он и сейчас горазд на пакости, ох, как горазд. Только после того как Дмитрия одолел, прыти в нём поубавилось. Прыти, однако не злобы.

Хоть и вошёл в зрелую пору Даниил Александрович - сорок лет исполнилось князю - хоть и собрал ежедневными и неустанными трудами кое-какую московскую силу, сынами возрос, боярами верными, а все одно - до липкого, стыдного пота под мышками, точно дитёнок, боялся родного брата Андрея. Во всём свете не было для Даниила ненавистнее и страшнее лица…

Глава вторая

Вон загадка на все века: было у Александра Ярославича Невского четыре сына, но все столь разные, что, не зная о родстве, можно было решить, что каждого из них не единая утроба выносила от одного семени. Впрочем, неверно то, потому что в каждом из них, как в бегущей воде, преломленно отразилась воля, жажда власти, хитрый, провидливый ум, злой, жестокий норов отца. Искажённо, подчас до уродливости отразился в сыновьях внутренний лик Александра. От того и были столь схожи и столь не схожи друг с другом, оттого и ненавидели друг друга так яростно и беспощадно.

Как ни странно, полное исключение из братьев составлял первенец Александра Василий. Может быть, потому, что на его плечи куда большей тяжестью пали и ласка, и гнев отца. А гнев Александров не каждый мог вынести, тем более отрок семнадцатилетний.

В семнадцать лет Василий восстал на отца. Посажен он был тогда на княжение в Великом Новгороде. Какие заботы в семнадцать лет - чти отца своего, да и только! Отцу-то, поди, видней, как дела государства решать. Однако, когда Александр, перечислив татарам в данники всю Низовскую землю, привёл с собой татарских сыроядцев и в Великий Новгород, Василий не согласился с отцом. Нашла коса на камень, дикий норов на дикий норов! Да только разве можно было тягаться Василию с Александром?

Гневен был Александр Ярославич, достал сына и во Пскове, куда тот бежал после неудачного мятежа. Право слово, чудом живым оставил. Но, знать, на весь остаток дней напугал. Советчиков да потакщиков покарал жестоко, а иным прочим мятежникам по милости кому ноздри велел порвать, кому глаза выколоть.

«Мол, на что вам, новгородцам, зенки-то, когда вы ими все одно не то, что есть, видите!»

Василия с глаз долой, из сердца вон отправил в Суздальскую землю доживать на обочине. От вины ли перед батюшкой, от позора ли, но всю остатнюю жизнь (не слишком долгую - умер он тридцати одного года) Василий глядел на мир только в пьяные глаза. Видать, тверёзому-то тошной жизнь стала.