Читать «Золотое на чёрном. Ярослав Осмомысл.» онлайн - страница 48
Михаил Игоревич Казовский
- И на том спасибо. Вот, бери письмо. Под покровом очи выйдешь незаметно из города - на воротах стражники предупреждены. Ну, а там уж - на своих на двоих. - И слегка пальцем погрозил - больше в шутку, чем серьёзно: - Но без доброй вести не возвращайся. Лучше сразу травись из этого перстня!
- Понимаю, Володимере. Приложу весь остаток сил.
6
Лагерь киевлян охранялся неплохо, но Петра Бориславича знали все, и его пропустили без промедления. Поначалу он зашёл в шатёр к своему ученику - Ивану Берладнику. Тот, увидев пестуна, чуть не подавился зелёными щами, поданными на завтрак. Удивлённо пробормотал:
- Господи, Петро! Вот не ожидал! Ну, садись быстрее и рассказывай, как ты очутился у нас. Рад вельми, что недуг твой минул. Кушать хочешь?
Но когда узнал о письме Владимирки, сразу помрачнел. И глаза сделались колючими, волчьими. Медленно спросил:
- Что ж ты станешь делать? Хлопотать за гадину? Пожилой учитель замялся:
- Но ведь я же дал ему слово…
- …за ублюдка, отравившего собственного брата, моего отца?
- Ваня, это слухи. Мы ж не знаем точно!
- …за мерзавца, погубившего безоружных унгорских лыцарей?
- Да, но он считал их своими врагами!
- …за проклятого самозванца, княжащего вместо меня?
- Нет, по старшинству он имеет право!.. Ростиславов сын резко встал из-за невысокого походного столика; а поскольку в руке его был зажат хлебный нож, вид рассерженного Берладника не внушал особого благорасположения.
- Отдавай письмо! - прорычал Иван. - Живо! Ну? На скатерть!
Оскорбительный тон боярину не понравился. Он хотя и выглядел тютей, тюфяком, мягкотелым созданием и старался сглаживать все конфликты, но не забывал о достоинстве и своём знатном происхождении; грубо помыкать собою никому позволить не мог. Встав напротив, Пётр Бориславич негодующе потряс дряблыми щеками:
- Я не смерд, Иване. Под твою дудку не пляшу.
- А под чью? - Капелька слюны, вылетевшая изо рта Берладника, описав дугу, оказалась на мясистом носу учителя.
Тот демонстративно вытер её ладонью:
- И плеваться в меня не след. Видно, плохо я тебя обучил достойному поведению.
Пальцы бывшего его подопечного сжали рукоять хлебного ножа - так, что ногти сделались белыми:
- Не отдашь, Петро?
- А иначе - убьёшь?
- А иначе - убью.
У вельможи вырвался досадливый вздох:
- Не стращай и очами не зыркай, вьюнош. Не тебе и не мне решать, прав Володимерко или нет. Я письмо доставлю по назначению. А уж там - не моя печаль. - С сожалением покачав головой, пожилой наставник повернулся к нему плечом.
- Коли не отдашь, нашей прежней дружбе - конец! - как-то жалобно крикнул молодой человек.
Дядька не ответил и направился к выходу. А Берладник поднял руку с ножом, чтоб вонзить его в спину Бориславича, размахнулся - и воткнул с обидой в столешницу, продырявив скатерть. И склонил низко бычью шею, чуть не плача…
Ну, а покаянная грамота, побывав у архиепископа и венгерских рыцарей, сделалась предметом долгого разговора Гейзы с Изяславом. Первый не желал поддаваться посулам (а в письме галицкий правитель обещал горы драгоценностей королю и все спорные вотчины - киевскому князю) и настаивал на суровом наказании; а второй склонялся взять богатый выкуп, присоединив к сыновьей Волыни целиком Перемышльскую землю - с Ярославлем, Звенигородом, Городком и Вишней.