Читать «Ослепительный нож» онлайн - страница 58

- Нема чем биться! - сокрушалась Бонедя. Тут-то и прозвучал громовой голос Ядрейки:

- Ат-вали!.. Ат-вали!..

Удары его бича посыпались на возбуждённые головы близстоящих. Четверня дёрнула. Раздались вопли попавших под колеса. А карета уже неслась в распахнутые ворота под защиту кремлёвских стен.

Сойдя на землю в своём дворе, Евфимия обнаружила, что от семейного герба отбит орёл, осталась одна орлица.

- Спасибо тебе, Ядрейко! - поблагодарила боярышня нового конюшего.

Тот отозвался:

- Не на чем.

Полагья явилась повечер в изодранном платье.

- Ой, вырвалась, как душа из ада! - плюхнулась она на лавку в боярышниной одрине, где лежала Бонедя, положив на живот пузырь с горячей водой. Евфимия сидела подле неё.

- Пошто из карети выскочила? - спросила боярышня свою девушку.

- Любопытство прежде нас родилось, - отвечала Полагья. - Услышала, как Колударов с Режским вещали: скоро-де Юрий Дмитрич, сын героя Донского, овладеет по праву великокняжеской шапкой. А московляне в ответ: «Не хотим галицких князей!»

- Какие московляне? Отборные?- спросила Евфимия.

- Нет, - затрясла головой Полагья. - Случайные. Ну, ремесленный люд: кузнецы, серебряники, медники, лучники, седельники, тульники… И ещё пошлые купцы.

- Пошлые купцы? - не понимала Евфимия.

- Ну, самые богатые, - объяснила Полагья, - что большую пошлину платят. Меня, слава Богу, никто в толпе не узнал. А то кричали: «Долой изменника Всеволожа!»

Евфимия опустила голову.

- Чем им князь Юрий не по душе? - спросила Полагья.

Дочь Всеволожского попыталась ей обстоятельно разъяснить, что народ московский предпочитает наследование власти по-новому, от отца к сыну, когда князь остаётся здешним и окружение его прежним. Ежели же переймёт власть не сын, а следующий по старшинству брат, князь удельный, он и сам москвичам не близок, и к чужому чиновничеству с боярством, что с ним нагрянут, надобно приноравливаться долго и трудно. Полагья поняла ли, не поняла, махнув рукой, пошла собирать госпожу в дорогу.

- Что мне делать с Бонедей? - вышла следом за ней Евфимия. - Боли её хватают в крестце и внизу живота, в бедра отдают…

- Бывает такое, Офимочка, с нами, бабами, - по-сестрински обняла госпожу Полагья. - С тобой, со мной - нет, а с иными бывает, знаю. И полощет, и в жар кидает, и по нужде гоняет. Вот и твоей полячке худо. Давеча в карети причитала, обезумев: «Яду! Яду!»

- Не яду она просила, - тихо засмеялась боярышня, - а волю свою выражала: еду!

- То-то что «еду!», - проворчала Полагья. - Отлежалась бы до трёх дён.

Вечером заявился Ефрем Картач на караковом жеребце и во всеоружии.

- Надёжный конь! - издали заметил Ядрейко, однако, разглядев прибывшего, тут же ушёл в конюшню.

Узнав, что отъезд откладывается на три дня по болезни одной из путниц, улыбчивый Картач помрачнел, да быстро преобразился и, потирая руки, промолвил:

- К добру, к добру! Скорейшего выздоровленьица её милости.

По его отбытии конюший пришёл на боярский верх и без обиняков заявил: