Читать «Россини» онлайн - страница 99
Арнальдо Фраккароли
— Понимаешь? Это означает, что ты должен писать оперы вроде «Баодичеи»... Господи, что за название для оперы! Пока тебя не было, я вынужден был поставить в Сан-Карло эту самую «Баодичею», и твои противники (а они у тебя не переводятся, знаешь ли ты это?), объединившись с фанатическими приверженцами старого стиля, устроили ей грандиозный успех. Увы, только не кассовый! А теперь требуют, чтобы все оперы походили на это творение Морлажи, потому что уверяют, будто это и есть настоящий стиль...
— ...который приведёт искусство к краху.
— И импресарио тоже, а они, между прочим, гораздо важнее искусства, дорогой мой, потому что импресарио без искусства обойтись могут, а искусство без них — никак! Шутки в сторону, имей в виду, что твои противники намерены дать тебе бой.
— Опять?
— Всегда. Потому что считают, будто ты губишь искусство, традицию, нашу славу, и не знаю, что уж ещё они там замышляют. Это скоты, которым ты должен швырнуть в лицо ещё один шедевр. А я, со своей стороны, постараюсь помочь тебе, вырыв подходящую яму, чтобы навсегда похоронить их, и они перестали бы морочить наши почтеннейшие головы. Они предпринимают какие-то усилия при дворе, стараясь настроить против нас с тобой самого короля и придворных, но, к счастью, король — мой друг, и я ему ещё нужен — арендная плата за подряд на азартные игры всё возрастает, поэтому он не поддался уговорам... Но, видишь, какие они неуёмные, какие интриганы?
— Значит, снова война. Ну что ж, повоюем. Но это прекрасно, что после стольких опер я вынужден всё начинать сначала, словно какой-то новичок!
— Не жалуйся, если бы ты не был тем, кто ты есть, самым знаменитым композитором в мире, с тобой не сражались бы так рьяно. А война, что они ведут со мной? Такова уж наша судьба — судьба великих людей — и нужно смириться с этим. Итак, мой любимый Джоаккино, напишешь мне потрясающий шедевр?
— А что за либретто ты мне дашь?
— Либретто Тоттолы.
— Боже милостивый!
— Ничего, все говорят, что он скотина, и я тоже так говорю, когда приходится оплачивать его почтенные труды, чтобы заплатить поменьше, но, в сущности, он, пожалуй, лучше других. Во всяком случае, ты можешь заставлять его делать всё, что тебе потребуется, и он всегда готов переписать стихи, поменять сцены и ситуации.
— Только голову свою никогда не меняет. Что у него за либретто?
— Огромное, дорогой мой, на библейский сюжет.
— Что? Что ты говоришь?
— История Моисея в Египте, бегство, не знаю толком... Там есть Красное море, через которое им надо перебраться, так что даже придётся делать специальные механизмы.
— Моисей? А ты говорил, что тебе нужна большая опера для синьоры Изабеллы? Уж не собираешься ли ты поручить ей партию Моисея?
— Неплохая мысль, но, увы, неприемлемая. Я хорошо знаю, что Моисей — мужчина с бородой! Однако Тоттола обещал мне, что у Изабеллы будет большая партия.
Россини задумывается. Его называют лентяем, который пишет музыку только по наитию, инстинктивно, ни о чём не размышляя, а на самом деле каждый раз, когда он принимается за новую работу, его охватывают сомнения и муки, о которых его противники даже не подозревают.