Читать «Россини» онлайн - страница 205

«Семирамида» имела огромный успех, как и обе прекрасные певицы, причём успех этот повторялся на каждом из тридцати спектаклей. Это была большая радость для Россини — видеть триумф оперы, написанной в молодости!

   — А знаешь, — с волнением признался ему счастливый Карафа, — опера ведь нисколько не постарела!

   — Зато её автор, увы, весьма!

Незадолго до этого с маэстро сыграли плохую шутку. Приходит к нему как-то Гюстав Доре и спрашивает:

   — Маэстро, почему вы так скрытны со мной?

   — Что же я утаил от вас, друг мой?

   — Вы написали новую оперу и ничего не сказали об этом.

   — Я?

   — Да. Если вы по-прежнему выдаёте себя за маэстро Джоаккино Россини. Итальянский театр объявил о постановке новой оперы Джоаккино Россини. Когда же вы написали её?

   — Во сне, наверное. Или, может быть, это вам приснилось?

   — Да нет, честное слово. Я видел афишу.

Действительно, Итальянский театр объявил о «новой опере Россини» — о «Любопытном инциденте», который некий Береттони слепил из музыки оперы «Случай делает вором», растянув действие на два акта и добавив фрагменты из других ранних опер маэстро. Удивлённый и возмущённый, Россини потребовал, чтобы театр перестал обманывать публику, и «стряпня», выдаваемая за «оперу, составленную синьором Береттони из старых мелодий маэстро Россини», была показана только один раз.

   — Странное какое-то представление о собственности и честности, — заключил Россини. — У тебя есть носовой платок, и ты хозяин своего платка, как и собственного носа. А я не могу быть хозяином своих опер! Буквально за волосы хватают меня! Или не знают, что их у меня давно уже нет!

* * *

Когда у маэстро начали безвозвратно исчезать его прекрасные волосы и обозначилась лысина, он поначалу очень сильно огорчался. Для него, молодого, красивого, знаменитого, пользующегося всеобщим вниманием и любовью, любителя красивых женщин, весьма склонного к лёгким любовным приключениям, которые не доставляют лишних хлопот, не осложняют жизнь и не вносят в неё дисгармонии, такая быстрая утрата волос (в тридцать лет он был уже почти лысым) казалась унизительной. Но потом он, естественно, привык к этому и, благодаря своему характеру относился к собственной лысине с юмором.

Ведь для чего-то те придуманы парики! А раз так, значит, можно считать, что лысины не существуют! И он смеялся:

   — У меня самая прекрасная шевелюра на свете, вернее, даже самые прекрасные, потому что они имеются у меня на любой сезон и на все случаи жизни.