Читать «Дар над бездной отчаяния» онлайн - страница 180

Драма отречения русского царя разыграется позже. Пока же Россия радуется выздоровлению наследника. Григорий Журавин с кистью в зубах склоняется над ликом императора в старании выразить красками горнее сияние его голубых глаз.

За эти недели Гриша сердцем и помыслами сросся с портретом. Порой ловил себя на том, что мысленно разговаривает с наследником, шутит с княжной Анастасией. Слышит мягкий голос Марии, глядевшей на него «своими блюдцами». Их юные светлые лики, будто лучи солнца, проникали в его унылые закоулки души, истребляли противное, радовали.

Рано утром Стёпка возил Григория на коляске по парку. Стоял ноябрь. Было сыро, зябко, свежо. Деревья таращили голые ветки. Колёса скользили по серой от инея палой листве. Стёпка обычно вёз его в дальний угол парка, где у кормушек топтался табунок косуль. Издали Григорий замечал белые «зеркальца» и сердце окатывала радость. Когда подъезжали ближе, косули вскидывали мордочки, топырили в их сторону ушки, блестели влажными ореховыми глазищами. От пруда далеко разносился по парку мелкий звон колокольчика. Вскипала у берега вода. Карпы, разинув рты, привычно хватали кусочки хлеба, которые кидал им слуга.

– Господи, слава Тебе, Господи, что это все есть, – умилялся Григорий. Картины утра в его представлении являлись как бы продолжением его картины.

Духовная чистота, гармония и любовь, запечатлённая на холсте в ликах царской семьи, осеняла эти голые деревья, густую синеву пруда, животных и рыб. Будто образ соборного миропорядка, изображаемый на старинных иконах, опустился на землю.

Горний островок, живая модель будущего соборного мира, зримый ответ на вековечное искушение звериного царства, мирового хаоса… Здесь люди и всё живое находились в гармонии согласия, мира и любви.

– Я себя всего исщипал, пока тут живём, – спугнул его размышления Стёпка. – Люди тут все какие-то, будто с небес спустились, благодатные, ласковые. Никто на меня не ругается, не грозится «голову оторвать и не приставить». Ущипну себя за бок, больно. Нет, не во сне, значится, вижу всё…

Возвращались в свои комнаты. Завтракали. Подступала тоска от мысли, что близится расставание.

Пришёл столяр, картину поместили в резную раму светлого заморского дерева и унесли в залу, где Григорий начинал её писать. Стёпка собирал и увязывал вещи. Назначили время смотрин. Картину закрыли белым полотном. Императрица с дочерьми расселись на стульях. В сопровождении матроса, прихрамывая, пришёл наследник. Он был бледен, но весел глазами.

– Папа велел не ждать, у него послы, кажется, из Болгарии, – объявил он важно.