Читать «Альма» онлайн - страница 3

Пороховой дым стал гуще, а потеки крови слились в ручейки при Булганаке 19 сентября. Уже душераздирающе противно заскрипели пилы хирургов и первые ампутированные конечности «украсили» крымские степи. Но и это было лишь начало. Ровно через сутки орудийные залпы «…слились в один протяжный вой», а кровопускание пошло потоком массовым, хотя и неприятным.

Правда, после Альмы война стала для всех делом привычным, почти рутинным и обилию ее жертв уже никто не удивлялся. В принципе, это свойственно каждой новой войне. Ничего хорошего они человечеству не принесли и не принесут, но вот в развитие технологии убийства себе подобных вклад их велик. Восточная война — не исключение. После Альминского и последовавших за ним полевых сражений Крымской кампании (прежде всего Инкермана и Черной речки) начался процесс радикального изменения поля боя, завершившийся к концу XIX столетия.

Альма, будучи событием для военной науки, собственно, малозначительным, ознаменовала появление на горизонте новой эпохи, начало которой положила Крымская война. В сражении вступили в единоборство не просто армии противников, в нем сошлись разные военные школы, разные мнения и взгляды на военное искусство.

Это противостояние четырех армий, одинаково находившихся на военно-техническом переломе, но на его различных уровнях, отличных по комплектации, организации, уровню грамотности, обучению, воспитанию, психологии и оснащенности. Как минимум одна (французская) выходила на этап полного изменения своей тактической доктрины и как минимум две (русская и английская) продолжали использовать устаревшие принципы. Разница, ставшая решающей, между ними была в том, что британцы уже начали подгонять их под использование нового, более совершенного стрелкового оружия.

То, что я не упоминаю турок, отнюдь не признак неуважения к ним, усиленно навязываемого современной, особенно британской и российской официальной военной историей. Турецкая военная школа к началу 1854 г. стояла на ступени выбора собственной модели, многими компонентами переплетаясь и с английской, и с французской.

Что касается России, то здесь мы наблюдаем характерное для середины XIX в. торможение инерции «славных александровских побед», успокоение, упоение собственным величием, сведение военного искусства лишь к заботе о внешней, парадной, стороне дела. Столь неразумная практика не могла не привести к результатам плачевным: оказавшись разгромленными на Альме, царские генералы больше не смогли взять управление ситуацией в свои руки и терпели по ходу кампании одно поражение за другим. Ни в одном из сражений в Крыму русская армия не смогла выполнить поставленные задачи. Ни одно сражение мы даже близко не можем отнести к победам.

Анализируя войну, интересно наблюдать, как многие ее историки, связанные устоявшимися догмами «нерушимости силы духа русской армии всех времен», пытаются придумать оправдание поражению в Крымской кампании. Что только ни сочинялось!!! Даже придумывались варианты обращения грандиозного военного поражения в «почти чуть-чуть победу». Я понимаю, что любое поражение для национальной военной памяти обидно. Чтобы сгладить его горечь, придумываются подвиги. А с ними уже как будто легче становится.