Читать «Жуков. Мастер побед или кровавый палач?» онлайн - страница 50

Будучи в ОКДВА, я слышал удивление быстрой карьере Берзарина всех, кто его знает. И приписывал это его подхалимству и непосредственно его любимчику Федько. Причем никто о нем как о хорошем работнике не отзывался. Враги его нахваливали, в частности, я знаю – Могон.

Говорили о Берзарине и так: «Берзарин пошел в гору после того, как он всеми правдами и неправдами достал и оборудовал для Федько мягкий салон-вагон».

Сегодня я слышал от дальневосточников, что Берзарин назначается командиром на сугубо ответственное направление на Посьет.

Считаю своим долгом высказать сомнение в его политической преданности. У меня о Берзарине сложилось мнение как о подхалиме и участнике в делах врагов…»

Дело Берзарину прочитать дали, но фамилию доносчика предварительно вычеркнули. На доносе стояла дата – 14 декабря 1938 года. В ту зиму над Берзариным, которого Жуков еще раньше, по свидетельству Рокоссовского, называл «золотым самородком», вплотную нависла угроза ареста. «Приходилось объясняться по всем пунктам нелепых «обвинений», – пишет Василий Скоробогатов в биографии Николая Эрастовича в серии «ЖЗЛ». – Берзарина даже несколько удивило то, что в Иркутске, Хабаровске, Уссурийске нашлись порядочные люди, которые не побоялись дать о нем положительные отзывы. Это его спасло. А вот у Константина Рокоссовского, Александра Горбатова, Кирилла Мерецкова и других генералов получилось хуже. Их тогда никто не защитил, пока не вмешался начальник Генерального штаба Жуков. Он помог им выбраться из гулаговских застенков на свободу. Берзарин вернул полковнику-кадровику темно-синюю папку, отягченную подлым наветом, тот посвятил его в «тайны мадридского двора». Сказал, что до подписания приказа о назначении его, Берзарина, на пост командующего армией состоялся разговор у начальника Генштаба Жукова и у самого наркома. Жуков сказал маршалу, что за него, Берзарина, он может поручиться. Сказал: «Смелый, решительный командир. Армию ему можно доверить вполне». А насчет того злосчастного навета Жуков выразился так:

– Цидулок нам еще насочиняют. Напакостят. Фактически помогают Гитлеру…»

Жуков уцелел. И даже другим помог. Но не стоит думать, что это был последний период репрессий. Как выяснилось позже, менялись лишь следователи, методы и формулировки.

Халхин-Гол: жестокий победитель

Бои на реке Халхин-Гол («река Халхин» по-монгольски) вошли в советскую историографию и новейшую мифологию как воплощение той самой маленькой победоносной войны, которой не хватало отечественным государственным деятелям с начала ХХ века. Тяжесть сражений и понесенные потери померкли перед жестокими битвами и грандиозными жертвами Великой Отечественной. А эйфория победы малой кровью и на чужой территории – осталась. Хотя на самом деле победа во «второй русско-японской войне» впоследствии, как оказалось, кое-что значила для победы во второй Великой войне – благодаря ей Советскому Союзу не пришлось воевать на два фронта. Существует и противоположное мнение – что именно победные настроения после Халхин-Гола породили излишний оптимизм, который помешал как следует подготовиться к отражению немецкой агрессии.