Читать «Круги по воде (сборник)» онлайн - страница 24

Я слушала, открыв рот.

– А потом Сашенька… Понимаешь, он вернулся с войны сломленным. Пить начал. Пил всегда один, а потом плакал, что мы не хуже фашистов… Мы такие же. А потом та история, – прабабушка вздохнула. – Вроде всё затихло. И вдруг он застрелился. В 52-м.

Прабабушка неестественно выпрямилась. Глаза её оставались сухими, хотя руки дрожали.

– А потом меня арестовали.

– Как! – чуть не вскрикнула я – и зажала рот ладошкой.

– Продержали меня неделю. Допрашивали. Всё расспрашивали про Сашеньку, про родственников в Германии, ещё про каких-то людей.

– Они тебя пытали, да?

– Нет, Женечка, что ты! Они ведь советские люди! Они просто меня не выпускали из камеры. Только на допросы. Хотя грех жаловаться! Камера была, в принципе, тёплая, сухая, только без мебели, окон. Вообще ничего не было. Голые стены, пол, потолок. И дверь. Не выпускали…

– А в туалет?

– Даже в туалет.

– Неделю!!

– Я больше за Зиночку переживала. Как она там одна… Отпустили. Сказали, никогда никому ничего не говорить. Зиночка страшно испугалась! Она ведь тогда совсем девочка была, чуть старше тебя. А потом… – Прабабушка замолчала.

Мы прислушались к разговорам в комнате. Баба Зина кричала, что всю молодость отдала комсомолу, делу Сталина. Отец фыркал.

– Она очень испугалась, понимаешь? – сказала баба Валя.

Замолчала.

– Что потом? – не выдержала я.

– Сталин умер. И всё закончилось.

Отец и бабушка разгорячились не на шутку! Как это сейчас казалось глупо…

– И ты молчала? Столько лет молчала?

– Да, Женечка, – прабабушка сжала мои руки. – Тебе только почему-то рассказала. Наверное, кому-то это было нужно рассказать. Однажды.

– Но ведь Сталин давно умер!

– Давно, в 53-м. Но… Понимаешь, Женечка, Зиночка так испугалась! Она ведь у меня одна! И я у неё одна! Она замуж вышла неудачно, её муж бросил, даже сына не пожалел. А потом родилась ты… Есть вещи, о которых никогда нельзя говорить, понимаешь?

* * *

На следующий день позвонил Сашка. Оказалось, что во дворе к нему подошла бабушка Вовки. Сказала, что ещё летом её внуку Толик оставил письмо для нас всех, какие-то свертки. Бабушка долго извинялась, что совсем забыла про это. Сашка пообещал, что мы придём.

Идти к Вовке было страшно.

Но мы всё равно пошли.

Открыла бабушка. Увидев нас, заохала, запричитала. Провела в Вовкину комнату.

Здесь всё было так же, как прошлой зимой. Позапрошлой зимой. Позапозапрошлой зимой. Как в те безумно далекие дни, когда Вовка всё ещё был! Даже пыли нет. Сразу создалось такое впечатление, что Вовка просто ещё из школы не вернулся или в магазин пошел, или на тренировку, или ещё куда… Разве что прибрано. А то Вовка обычно раскидывал всё, говорил, что так удобнее. Не любил он порядок.

Мы топтались на пороге комнаты. Боялись. Смущались. Подпихивали друг друга. Наконец, решились. Взялись за руки и вошли.

Оглянулись.

Свертки увидели сразу же, они лежали на подоконнике. Каждый подписан. Тут же порвали обертку, обычную газетную бумагу. Сели на пол, начали рассматривать.