ИонафанО! Чей там голос? К сердцу моемуОн путь как будто знает.ДавидКто там бродит?Скорей бы рассветало! Не хочуПредстать ночным бродягой…ИонафанЭй, кто ты?Что прячешься у царского шатра?ДавидИонафан?.. Решусь. — Я сын войны.И да придет победа! В ФилистииМеня прекрасно знают.ИонафанАх! ОдинДавид сказал бы так.ДавидИонафан!ИонафанО, небо! Брат… Давид…ДавидО, радость!ИонафанПравда ль,Что ты в Гелвуе? Что отец мой скажет?Мне страшно за тебя…ДавидДа что там! СмертьЯ видел в битвах рядом тыщу разИ шел ей встречь; неправедного гневаСаулова я избегал потом,Но только страх — погибель для героя,Я не боюсь теперь; в большой угрозеЦарь, и народ, и будет ли ДавидомТот, кто бесславно прячется в лесу?И о себе ли хлопотать, когдаНад вами меч неверных занесен?Я здесь, чтоб умереть: но только в битве,Как сильный — за отечество и заТого неблагодарного Саула,Что молится о гибели моей.Ионафан.О, честь Давида! Явственно, что тыИзбранник бога. Он тебе внушилНад человеческие эти чувства,И ангел божий был твой поводырь, —Но как войдешь к царю? В отрядах вражьихТебя он числит или хочет числить,Изменником, крамольником тебяОславил.ДавидАх! Меня принудил онИскать убежище среди врагов.Но если на него поднимут меч,Я за него меч подниму, покудаНе одолею недругов. А тамПусть наградит меня враждой и смертью.ИонафанБеда отцу! Обманщик рядом с ним:Коварный Авенир, фальшивый друг,Все льнет к нему. Злой дух в душе СаулаИ тот дает порой передохнуть,А козни и лукавство АвенираНеутомимы. Он один любим,Один в чести, коварный заушатель,Боясь сравненья, он любую доблестьПредставит ненадежной и нетвердой.Напрасно мы с женой твоей…ДавидЖена!О, имя сладостное! Где Мелхола?Верна ли мне наперекор отцу?..ИонафанВерна ли!.. Здесь она, во стане…ДавидНебо!Так близко!.. Но зачем она при войске?ИонафанЖалея дочь, отец не захотелЕе наедине оставить с горем,К тому же дочь его как будто тешит,Хотя всегда грустна. Увы! Наш дом —Обитель слез, а ты от нас вдали.ДавидЖена! Твой нежный облик у меняОтнимет мысль о всех тревогах прежних,Отнимет мысль о всех грядущих бедах.ИонафанАх, если б ты видал ее!.. ЕдваВас разлучили, новые уборыЛишь обостряли боль ее страданья;Неприбранные волосы ееПокрыты пеплом; бледные ланиты —Слезами; в сердце — горькая печаль.Сто раз на дню склоняется онаК ногам отца и умоляет, плача:«Верни Давида, ты ж его мне дал».Одежды рвет, слезами омываетОтцову руку, так что сам он плачет.А кто не плачет?.. Авенир! ВелитПолубесчувственную от отцаОтнять.ДавидПозорище! О, что я слышу?ИонафанБыла бы это ложь!.. С тобой ушлиМир, слава и уверенность в бою,Погребены сердца израильтян,А филистимлянин, что был младенцем,Когда ты был у войска на челе,Теперь велик стал, как глаза у страха;Мы терпим поношенье и угрозыНеслыханные. Нас загнали в стан.Какое наваждение! НародУтратил меч и разум свой — Давида.И я, который по стопам твоимШагал по полю брани не без славы,В деснице слабость чувствую. Теперь,Когда тебя я вижу, мой Давид,Вдали, в заботах, вечно под угрозой,Мне кажется, что я сражаюсь как быНе за родителя и господинаИ не за чад моих: мне ты дороже,Чем царство, чем отец, жена и дети…ДавидТы любишь сверх заслуг меня; любиТебя господь…ИонафанОн справедлив, всегдаОн награждает доблесть, он — с тобою.Ты в смертный час пророка СамуилаБыл в Раме принят; вещие устаТого, кому отец мой был царем,Поведали, что жизнь твоя священнаИ драгоценна. Ах, одни лишь злыеОпасности двора тебе страшны,Отнюдь не поле битвы; здесь под сеньюШатров царя предательство со смертьюСтакнулись; смерть — решает Авенир,А посылает царь. Беги, Давид,И жди в горах, пока не зазвучитТруба войны. Сегодня, полагаю,Нас битва неизбежно позовет.ДавидО, неужели смелые поступкиСкрывать, как козни? Нет, Саул увидитСперва меня, потом врага. ПришелЯ, чтоб смутить и образумить душуИз самых неподатливых; пусть встречуЯ царский гнев, а после гнев мечей. —Что скажешь, царь, когда, как раб, склонюсьПеред тобой? Муж дочери твоей,Ни в чем перед тобою не повинный,Прошу прощенья: твой защитник давний,В жерле опасности я, как опора,Как щит и жертва, отдаюсь на милость. —Священный старец, умиравший в Раме,Призвал, и говорил мне, как отец,И на руках моих скончался. Он,Как сына, некогда любил Саула:Но чем он был отдарен? Вещий старецМне завещал любовь к царю и верность,Не меньшие, чем послушанье богу.Его завет до моего скончаньяНеизгладимо начертал я в сердце:«Увы, одумайся, Саул злосчастный,Ведь вышний гнев над головой твоей!» —Так Самуил сказал. — Хотя б увидетьТебя, Ионафан мой, упасеннымОт кар небесных, так, надеюсь, будет,Мы все спасемся, даже и Саул,Коли опомнится. — Ах, горе, горе,Когда господь небесный мечет громы!Сам знаешь, что в ужасном высшем гневеПорой карает он и неповинных.Неодолимый, неуемный вихрьКорчует, и ломает, и крушитРавно отравный плевел, и цветок,И плод, и лист.ИонафанДавид, он много можетПред богом за Саула. В снах моихТебя я узнавал в таком величье,Пред коим падал ниц. И здесь смолкаю.И ты молчи. Пока я жив, клянусь,Что никогда коварный меч СаулаТебя не поразит! Но если козни…О, небо! Что могу я? Средь утехЗа трапезой, под музыку и пеньеПорой подносят в золоте погибель.И кто убережет тебя?ДавидГосподьУбережет, коли дано спастись,А коли нет — и войско не поможет. —Теперь скажи: могу ли я сперваЖену увидеть? К ней боюсь войти,Пока не рассвело…ИонафанБыть может, спитОна в пуховиках? Нет, до зариОплакивать тебя она приходит;И молимся мы вместе за отцаНедужного. Глянь! что-то там белеет,Уж не она ли; отойди и слушай,А если кто другой, то притаись.ДавидТак будет.