Читать «Песнь для Арбонны. Последний свет Солнца» онлайн - страница 640

Ему пришлось ждать до весны, когда снова начали раздаваться вызовы на поединки. А пока он заплатил трем молодым новичкам (им серебро понадобится), чтобы отвезли сундук на Рабади, как только позволит погода. Они — воины Йормсвика, они его не обманут, а наемники могут брать плату у товарища с такой же легкостью, как и у любого другого.

Этот сундук тоже был уплатой долга. Его мать наверняка ведет трудную жизнь, ведь ее второй муж умер (и она всего лишь вторая жена в доме Тонконогого), у нее нет почти никаких прав, нет надежного дома. Берн поставил ее в такое положение, когда увел Гиллира в море.

Серебром ничего нельзя возместить, но если не позволять себе быть слабым, то можно сказать, что оно много значит в этом мире.

Он не мог спокойно вернуться на Рабади, его почти наверняка узнают (несмотря даже на то, что его внешность изменилась) и схватят как конокрада и не только.

Все-таки этот конь предназначался для погребального костра.

Между прочим, коня он продал Бранду Леофсону, и за хорошую цену. Гиллир был великолепным конем для воина. Он зря пропадал на острове у Хальдра Тонконогого, который купил его только потому, что мог купить такое животное. Гордость и хвастовство. Леофсон хотел получить жеребца и не собирался торговаться с Берном после всего, что случилось. Берн не колебался и не позволил себе жалеть о потере. К тому же нельзя проявлять сентиментальность и жалость по отношению к животным.

Хотя можно чувствовать раздражение и ругать их и себя за то, что выбирал не слишком тщательно. Он выбрал себе нового коня, благодушного гнедого из конюшни, но слишком поздно обнаружил его неуклюжую рысь и нежелание скакать галопом. Ему от него много не понадобится, твердил он себе, но он привык к Гиллиру. Это проявление слабости? Помнить о коне, которым владел? Может, не принято говорить или хвалиться тем, что ты совершил, где ты побывал, но ведь можно об этом помнить? Что такое твоя жизнь, как не то, что ты помнишь?

И, может быть, то, чего хочешь дальше.

Он ждал поневоле, когда весна откроет дороги и жаждущие поединка появятся у ворот. Он позволил Бранду давать себе советы. Леофсон начал оказывать Берну покровительство после их возвращения, словно убийство Торкела (то, что Торкел позволил ему убить себя) возлагало на него ответственность за сына убитого. Берн не считал, что нуждается в этом, но и не возражал, и он знал, что это ненадолго. К тому же это было полезно: Бранду предстояло позаботиться о деньгах Берна и выслать их туда, где они ему понадобятся, когда понадобятся.

Как только он поймет, где это место.

Они наблюдали, как первые несколько человек появились у стен и бросили вызов на поединок, но Бранд качал головой. Это были землепашцы, конюхи, с непомерными амбициями, но они не смогут стать воинами Йормсвика. Было бы несправедливо по отношению к товарищам принять их вызов и уехать, а им позволить войти в город. Жители города тянули жребий и наугад выбрали соперников. Двое из парней были убиты (один случайно, как показалось зрителям, и Элкин подтвердил это, когда вернулся), двое обезоружены и отпущены. Им, как обычно, обещали, что, если они вернутся и попытаются еще раз, их разрубят на куски.