Читать «След чудовища» онлайн - страница 29

— Водопой? Лежка?

— Не совсем… — загадочно ответил Квант. — Вперед!

Мы покорно зачавкали по грязи вслед за ним.

— Не тычь носа в чужое просо! — вдруг заворчал в темноте Варсонофьич. — Я это к тому, что ты нас, Квантушка, в речку завел. Мне уж вода по опояску.

— Тут глубже не будет. И ширина — семь шагов, — отозвался Квант. — Это и есть то место.

Мы оглядели унылые черные холмы, безжалостно сжавшие Цну, — дежурный марсианский пейзаж из плохого научно-фантастического рассказа. Под ногами заскрипело, захрупало.

— Осторожней! — крикнул Квант. — По моей догадке, то, по чему мы ступаем, есть не что иное, как минерализовавшийся фекалий чудовища, или, грубо говоря, помет!

Семужный взялся за сердце, обозревая гигантское отхожее место зверя. В воздухе запахло диссертацией.

— Почему из всех богатств языка русского выбрали вы, Квант, такой грубый термин? — поморщилась Ыйна. — В Южной Америке, например, ту же вещь называют поэтическим словом гуано, пожалуйста!

— Возможно, это и гуано, — Задумчиво сказал дедок, ковыряя носком. — Но только тогда наша зверюга не иначе как уголь жрет, а до ветру ходит исключительно золой.

— А каково мнение корреспондентов? — поинтересовался Глеб Олегович.

— Мы не специалисты в этом вопросе, — сказали мы. — Но похоже, что это — отхожее место чудовища по имени Тамбовская ТЭЦ, о ежедневных золоотвалах которой в 240 тонн писал нам встревоженный местный житель В. Наумов. Кстати, ТЭЦ губит Цну не только золой, но и постоянной утечкой нефтепродуктов, стоками из химцеха, обрабатывающего воду для котлов.

Квант мужественно принял и этот удар.

— Ужасно, коллеги! — сказал Семужный после печального раздумья. — Я установил, что река Цна имеет ток всего 12 кубометров в секунду. Самой ей выжить не под силу. Возможно, мы последние, кто видит то, что называется рекой Цной!..

Глава тридцать четвертая

АРХИЕРЕЙСКАЯ УХА

Стыдно сказать, но мы отступили с берегов Цны. Мы укрылись в популярной зоне отдыха меж пенсионерских дач, раскиданных вокруг Архиерейского пруда. Квант, оглашая стонами девственный уголок, оттирал себя золой. Инга дремала, а дедок идиллически стоял с удочкой по колено в воде, отплевываясь от пикирующих слепней. Семужный корпел над отчетом с названием, не радующим свежестью: «Большие беды малых рек». Оживив начало цитатой из песенки «С голубого ручейка начинается река», он перешел к дотошному перечислению способов, которыми закупориваются речки-капилляры, дающие наполненный пульс таким голубым артериям, как Волга и Дон. Тут была и распашка берегов до кромки воды, и рубка прибрежного леса, и промышленные отходы, и навозные стоки сельхозкомплексов, и множество других невеселых вещей, от которых становилось тоскливо.

Короче, дедова уха подоспела вовремя. Гремя ложками, мы обсели дымящийся казанок.

— Брюхо — элодей, старого добра не помнит! — лучился улыбкой дедок. — Архиерейская уха! Простой карась, а навару в два пальца.

Мы взяли в рот, переглянулись, но сглотнули из уважения к Варсонофьичу. Квант вгляделся в навар.

— Твоей архиерейской ухой, — мрачно заметил он, — только дизель заправлять вместо солярки.