Читать «Полночь в Часовом тупике» онлайн - страница 3

— Барнав вот что вбил себе в голову: это будет реванш, его победа над обществом и временем, потому что они якобы виноваты во всех его бедах.

— Ну, если этому чудаку удастся убить время, я угощу его шампанским!

«Актер на ставке в “Комеди-Франсез”! — повторял про себя Робер Доманси, поправляя перед зеркалом узел на галстуке. — Меня, какого-то вшивого статиста, который играл мальчиков на побегушках и “кушать подано” в жалких водевилях всяких парижских театришек, даже на окраинах, меня заметили в Консерватории и выбрали, приняли! Если бы мамочка могла меня видеть, она бы с ума сошла от гордости! О двадцать пять, пора цветения, я будущий Ле Барги¹!»

В подражание этому первому любовнику, которому давно стукнуло сорок, Робер Доманси облачился в мышино-серый редингот с бархатными воротником и обшлагами, за который актеры прозвали его Крысенком. Маргарита Морено, которая была принята в труппу несколькими годами раньше, пожелала «коллеге-грызуну» долгой плодотворной карьеры.

Пока приходилось довольствоваться крохами, второстепенными ролями, которые ему предлагали. Хотя ему и благоволил Жюль Кларети, хитрюга-администратор, Доманси не рассчитывал соперничать ни с Муне-Сюлли и его братом Полем Муне, ни с Морисом де Фероди, Жоржем Берром и Эженом Сильвеном. Божественная Джулия Барте в упор его не видела. И в прошлом месяце отнюдь не его, а дебютанта Мориса Дессонна взяли в постановку «Фру-Фру» подавать реплики очаровательной Луиз Лара. Робер Доманси втайне подготовился к роли Валреаса и выучил диалоги, которые, впрочем, считал совершенно идиотскими:

О, вы красивы, вы так красивы… И даже больше, чем очень красивы… А еще, когда вы прыгали через эту канаву, ваша юбочка чуть задралась, и я увидел такую прелестную маленькую ножку…

Но увы, былые неудачи тянули его назад, и ему посчастливилось получить лишь роль слуги, единственная реплика которого в первом акте, сцена VII, звучала так:

Вот письма.

Он, правда, вложил в нее столько энтузиазма, что был уверен: критики его заметили, особенно, что важно, Адольф Бриссон и Катулл Мендес. А веселые юные девы, так те на него просто вешались и восхваляли его талант! В общем, он на правильном пути. Тем более что накануне под дверь его комнаты кто-то просунул розовый конвертик со вложенной запиской, на которой были обозначены время и место ночного свидания. Подпись состояла из одной лишь буквы: Л. Чертовски романтично! Он пойдет туда сразу после того, как закажет в магазине Дюфаэля шкаф и стулья, поскольку в его новой, только что снятой комнате на улице Ришелье почти нет мебели. Он тщательно причесался. Сделать на косой пробор? Нет! Лучше на прямой. Потом он завил усы, мысленно выстраивая интригу с оптимистической развязкой: как после года упорной работы его единогласно включают в постоянный состав «Комеди-Франсез».

«Ах! Выступления в знаменитейшей труппе, вечера под огнями рампы, влюбленные взгляды и записочки от поклонниц!»

Внезапно он подумал о своем сводном брате, который раз в год присылал ему поздравления — пустые отписки — и ни разу не удосужился навестить с тех самых пор, как Робер в поисках актерской славы приехал в Париж. Можно себе представить, какую рожу он скроит, когда узнает об успехе младшенького! Хотя он, наверное, лопнет от злости. Комедиант в таком семействе, позор, позор!