Читать «...начинают и проигрывают» онлайн - страница 72

— Я так и думал: тот случай и этот — совершенно разные вещи,— подвел итог Вадим.— У меня все!

Вадим окинул шумнувший зал торжествующим взглядом. Аделаида Ивановна схватила под столом его руку и с жаром стиснула.

Первый поединок закончился в пользу прокурора. Но это было только начало.

По просьбе Арсеньева, в суд были вызваны странные, на мой взгляд, не имеющие отношения к делу, свидетели: мать Андрея, его бывший классный руководитель. Вчера, когда на предварительном заседании адвокат обратился к судьям с такой просьбой, я был в недоумении: зачем ему? Спросил Вадима. Тот сказал:

— Хочет бить на жалость. Они будут рассказывать, какой Смагин хороший сын, как маму любит, как хорошо учился.

Я продолжал недоумевать:

— Ну и что?

— Как что? Могут меньше дать. Среди заседателей женщина, к тому же учительница… Арсеньев учитывает все.

— Значит, он не будет добиваться оправдания?

Вадим захохотал:

— Ишь чего захотел!

— Тогда к чему же все его широковещательные за явления? Смагин не виновен и прочее?

— Психология!— снисходительно пояснил Вадим.-Он же знал, что ты мне все передашь… Нет, дружище, бой пойдет по другой линии. Я буду добиваться максимума, он — минимума. И будет счастлив, если удастся отвоевать годок.

Ход допроса Смагиной подтвердил правоту Вадима. Женщина, едва сдерживая слезы, пространно говорила о тяжелом детстве Андрея, который рос без отца, о том, как он ухаживал за малышками — сестричками во время болезни матери. На вопрос Арсеньева, считает ли она Андрея способным на преступление, в котором его обвиняют, она ответила решительным «нет».

Интересно, какая мать в таких обстоятельствах сказала бы «да»?

Классный руководитель Смагина, остроносый, немногословный преподаватель физики, оказался для обвинения куда более опасным. Отвечая на умело построенные вопросы Арсеньева, он рассказал о шаловливом характере мальчика, склонного к веселым и в общем безобидным проделкам, за которые ему еще в школе нередко влетало.

— Что вы называете безобидными проделками? взялся за свидетеля Вадим.

— Безобидные проделки,— блестя стеклами очков, спокойно ответил учитель под легкий шумок зала.

Вадим поправил свои безукоризненно приглаженные волосы.

— Очень остроумно, поздравляю! Но у нас здесь не конкурс остряков, а судебное разбирательство, которое должно решить судьбу человека,

— Простите,— тихо сказал учитель.

— Возвращаюсь к своему вопросу. Приведите при мер такой безобидной проделки.

— Пожалуйста.— Физик подумал немного.— Вот, по мню, в шестом или седьмом классе Андрей положил в патрон под лампочку мокрую бумажку. В середине урока, когда она высохла, свет погас.

— Почему?— спросил Вадим.

— В полном соответствии с законами физики,— снова не удержался от выпада ершистый учитель. - Сухая бумага, как известно, плохой проводник электричества.

Вадим тут явно дал маху. Ему не следовало трогать свидетеля. Из ответов физика на вопросы обвинителя у меня, да и у других, конечно, тоже, сразу потянулась мысленная ниточка от электролампочки к бобине — ведь туда Андрей тоже затолкал бумагу. И это, в свою очередь, наводило на мысль, что и тут, как и в случае с лампочкой, имела место простая мальчишеская шутка. А ведь вся система обвинения была построена на мстительности, присущей Андрею. Олеша приставал к его девушке первый раз — и он вывел из строя бобину. Затронул девушку вторично — он вызвал своими действиями катастрофу, кончившуюся трагедией.