Читать «...начинают и проигрывают» онлайн - страница 37
Квин Лев Израилевич
— В первую очередь, направить шланг на экспертизу. А сам думаю на комбинат.
— Правильно!— одобрил майор.— Товарищ Федосеев, возьмите моего Циклопа — и к экспертам, пока они еще не разошлись по домам. А я от себя еще позвоню их начальнику, попрошу, чтобы сделали как можно быстрее. Подготовьте постановление о назначении экспертизы,— приказал он мне.
Есть!— Я повернулся к выходу.
— Одну минуту! Какие вопросы поставите экспертам?
Это я уже продумал:
— Первое: произошла ли авария из-за внезапного разрыва шланга? Второе: вызван ли разрыв искусствен но или произошел естественным путем? Третье: если ис кусственно, то чем, каким орудием повреждена наруж ная поверхность шланга в месте разрыва? И четвертое: мог ли разрыв произойти вследствие этого наружного повреждения?
Майор помолчал недолго, обдумывая, видимо, сказанное мною.
— Все хорошо. Только прибавьте еще и пятый вопрос: предполагаемая давность наружного повреждения шланга. Это вам поможет в поисках преступника, если налицо действительно злоумышленные действия… А на комбинате советую особенно не распространяться про шланг и про ваши подозрения,
- Разумеется, товарищ майор!— Меня слегка задело его предупреждение. Что он, за дурачка меня считает?— Я и так никому не собирался ничего говорить. Просто порасспрашивать людей о личности Васина, его связях, друзьях и врагах.
— А людям и не нужно, чтобы им прямо говорили.
Они по самому характеру разговора отлично разберутся, что у вас на уме. Поэтому подходите издалека, ставьте вопросы веером, а не узким направленным лучом.
Я дам вам в помощь Гвоздева, он это хорошо умеет.
— Спасибо,— поблагодарил я сдержанно.
Кстати, как обыск?
— Хлебной карточки не найдено, товарищ майор.
Он никак не высказал своего удовлетворения или, на оборот, недовольства. Сказал безразлично:
— Напишите рапорт. Не обязательно сегодня — дело терпит… Что еще? Желаю успеха!…
Гвоздев — или Гвоздь, или Юрочка, или Сынок, как только его не называли в отделении!— редко бывал на месте. Почему-то всегда получалось, что, как только он появлялся, его сразу начинали ругать. То какие-то дела недооформил, то бумагу забыл подписать. Юрочка терпеливо выслушивал скрипучие нотации Фрола Моисеевича, а потом, когда тот выдыхался, поднимал большие глаза с поволокой и невинно спрашивал о чем-то совершенно не относящемся к делу: «Фрол Моисеевич, а до совхоза Залесенского сколько километров?»
Вроде он не слушал, а думал о своем, пока его тут ругали…
Однажды ему влетело за мой грех — я забыл отобрать подписку у свидетеля, с которого снимал допрос. Юрочка стоял перед Фролом Моисеевичем, желчно отчитывавшим его, и привычно молчал. До меня так и не дошло бы, что виноват-то я, а не он, если бы Фрол Моисеевич вдруг не упомянул не совсем обычную фамилию свидетеля — Убейволк.
Позднее, когда справедливость была восстановлена, я сказал Юрочке в сердцах:
— Вот человек! Его ругают ни за что, а он молчит!
Юрочка лениво вскинул на меня свои кавказские глаза:
— Думаешь, я очень слушаю? А бумаги у меня всег да недоделаны — ты же знаешь…