Читать «Бестужев-Марлинский» онлайн - страница 3

«Санкт-Петербургский журнал» начал выходить в свет ежемесячными книжечками с января 1798 года. По виду это было обыкновенное литературно-публицистическое издание тех времен, с множеством не подписанных авторами статей и сентиментальных стихотворений. Все, что печаталось в журнале, выходило из-под пера его издателей — Бестужева и Пнина. «Опыт военного воспитания» аккуратно появлялся в каждой книжке.

Читателю легко было разгадать конечный вывод рассуждений обоих авторов:

— Власть тиранов — преступление перед природой, и деспотизм — попрание ее священнейших прав!

Журнал яростно восставал против крепостного рабства, ратовал за политическое равенство и даже, как Пестель через много лет, решительно возражал против «аристокрации богатств». Наследник читал книжки журнала и аккуратно высылал издателям деньги. Недаром его ближайший друг, молодой граф Павел Строганов, сын вольтерьянца Александра Сергеевича, слыл революционером. Париж 1789 года видел его под именем Павла Очера на Марсовом поле в день Федерации; его любви искала прекрасная Теруань де Мерикур; Барнав выдал ему диплом от Клуба якобинцев; и красный фригийский колпак в течение многих месяцев не сходил с его аристократической головы.

11 марта 1801 года император Павел был убит. Александр I сел на трон, и уже с 13 марта негласный «Комитет общественного спасения» (гр. Павел Строганов, Н. Новосильцев. гр. В. Кочубей, кн. А, Чарторыжский) начал действовать. Новый император советовался со своими молодыми друзьями и подписывал один либеральный указ за другим.

На петербургских улицах люди бросались на грудь друг другу. Целовались незнакомые. Город задыхался от объятий, кипел радостными восклицаниями, захлебывался восторгом. Воздух был звонок и чист. Чахлая петербургская весна выглядела пышной красавицей. Казалось, что перед Россией открываются «двери нового блаженства» и уже никогда больше не захлопнутся. Открыло свои публичные заседания Вольное общество любителей словесности, наук и художеств; Бестужев и Пнин были его членами. Александр Федосеевич деятельно готовил свой «Опыт» к выпуску отдельной книгой.

А между тем и работа над превращением России в кордегардию не прекращалась. Румяный, как свежая немецкая булка, и упрямый, как памятник с берлинской Пуппен-аллеи , Александр принял эту семейную традицию вместе с троном и вовсе не собирался от нее отказываться. На широких просторах потешных Марсовых полей по-прежнему совершались великолепные священнодействия парадов. Но этого мало. Теперь даже генералы ложились на землю, чтобы лучше видеть равнение солдатских ног. Даже фельдмаршалы сгибали свои тучные фигуры, чтобы перчатками поправлять безукоризненный строй у его основания. Штыки, вздернутые кверху, сверкали гладкими стальными лентами. Помпоны на киверах, высоких, как пожарные каланчи, не шевелились ни при ходьбе, ни при ветре. Подклеенные к широким скулам бакенбарды были одинаково черны.