Читать «Зинин» онлайн - страница 24
Лев Иванович Гумилевский
Уже первоначальное назначение «в помощь Дунаеву» было ему не по душе. Избрание же адъюнктом по химии он встретил бунтом.
После обеда с попечителем он не поднялся как обыкновенно к себе в мезонин, а дождавшись, пока ушли дети, обратился невесело к хозяину:
— Меня избрали адъюнктом по химии, Михаил Николаевич!
Снимая салфетку, заткнутую за жилет, и обтирая густые усы, Михаил Николаевич добродушно ответил:
— Ну что ж, очень хорошо, поздравляю…
— Какой же я химик?! Я математик!
— Будешь химиком!
— Не могу, Михаил Николаевич, и отказываюсь!
Добродушие хозяина исчезло. Перед Зининым, еще с салфеткой в руках, сидел уже Мусин-Пушкин, попечитель.
— Не имеешь права!
— Почему?
— Потому, что университет тебя за счет казны учил, кормил, одевал, — объяснил попечитель, гневно бросив на стол салфетку, — и ты давал подписку. Отслужи шесть лет, и тогда можешь отправляться на все четыре стороны. Неблагодарный!
Николай Николаевич в отчаянии опустил голову и, пробормотавши: «Извините, я забыл о подписке», ушел.
Не стоило спорить — там, где шло дело о казне, Мусин-Пушкин был принципиально честен и непоколебим в своих решениях.
Но в делах науки он безгранично доверял Лобачевскому. Вспомнив об этом, Николай Николаевич, едва поднявшись по скрипучей деревянной лестнице в свой мезонин, взял фуражку и поспешно направился в университет.
Решившись на что-нибудь, он имел обыкновение не откладывать дела ни на день, ни на час.
Ректор университета, добровольно взявший на себя еще и управление библиотекой, проводил вечера среди книжных сокровищ. Зинин знал, встречаясь с ним в библиотеке, что здесь суровая задумчивость сходила с прекрасного лица гения, точно руки его касались не мертвых книжных переплетов, а одежд живых людей.
Многие из нуждавшихся в ректоре приходили к нему именно в библиотеку, в часы его вечерних занятий. Лобачевский встретил Зинина с улыбкой и отложил перо:
— Вы ко мне?
Выслушав взбудораженную речь гостя, он спросил, глядя в его большие испуганные глаза:
— Что так отвращает вас от химической науки?
— Николай Иванович, разве это наука? — возбужденно воскликнул адъюнкт.
— Сделайте ее таковой! — спокойно отвечал Лобачевский.
Мощь и логика трех простых слов устыдили бунтаря.
— У меня другое призвание… — слабо сказал он. — Математика — моя душа…
— Ломоносов был химик по назначению, — все так же спокойно напомнил Лобачевский.
— У меня нет настоящих знаний… — совсем тихо спорил Николай Николаевич, внутренне побежденный. — Я еще сам ученик… Нет лаборатории, приборов…
— Вы поедете за границу для подготовки, — говорил Лобачевский. — К вашему возвращению химическая лаборатория будет готова! Это я обещаю вам, как председатель строительного комитета.
Подавленный доводами, Зинин молчал. Лобачевский вышел из-за стола и, остановившись перед гостем, с необыкновенной дружественностью сказал:
— Я знаю ваши способности, вы большой корабль, а таковому надлежит и большое плавание. Помните лишь, что говорил Бэкон: вы будете трудиться напрасно, стараясь извлечь всю мудрость из одного разума! И математические начала, которые вы думаете произвести из одного разума, независимо от вещей мира, останутся бесполезными! Спрашивайте природу… Она хранит все истины и ответит вам непременно и удовлетворительно, ответит в образах внешнего мира, ибо нет другого у нас языка для общения с природой… Химия даст вам все это равно с математикой!