Читать «Зинин» онлайн - страница 107

Николай Николаевич не напрасно обещал Сеченову создать все условия для работы. В новом здании Естественноисторического института выделили две комнаты для физиологической лаборатории. Сеченов был физиологом нового физико-химического направления и представленную им программу учебных занятий конференция Медико-хирургической академии, по предложению Зинина, приняла полностью без поправок и замечаний.

Иван Михайлович был счастлив предоставленными ему возможностями для работ. Вскоре он стал самой типической и центральной фигурой научного движения, которое характеризует эпоху шестидесятых годов.

«Те, кому привелось присутствовать на его знаменитой публичной лекции, на которой он первый раз излагал свои «Рефлексы головного мозга», — свидетельствует К. А. Тимирязев, — конечно, помнят, что эта лекция была событием не для одной медицинской академии, а всколыхнула умы русских натуралистов и далеко за ее пределами».

«Повсюду в России заговорили о Сеченове, — вспоминает И. И. Мечников. — Маленькая медицинская газета «Медицинский вестник», которая до сих пор вращалась лишь среди врачей, стала переходить из рук в руки всех образованных людей». Зинин с его независимым умом и ясным естественноисторическим мировоззрением был захвачен учением о рефлексах головного мозга не менее молодых людей, только еще приступавших к науке.

Первоначальный доклад Сеченова на конференции Медико-хирургической академии назывался более точно и ясно, а именно: «Попытка ввести физиологические основы в психические процессы».

Испуганная слишком явным материализмом автора цензура предложила изменить заглавие и печатать статью не в «Современнике», как предполагал Сеченов, а в специальном медицинском журнале.

В основе гениального открытия Сеченова лежала простая мысль о том, что вся разнообразная психическая деятельность человека является ответом головного мозга на внешнее раздражение, причем концом любого психического акта будет сокращение тех или иных мышц.

«Все бесконечное разнообразие внешних проявлений мозговой деятельности сводится окончательно к одному лишь явлению — мышечному движению, — утверждал Сеченов. — Смеется ли ребенок при виде игрушки, улыбается ли Гарибальди, когда его гонят за излишнюю любовь к родине, дрожит ли девушка при первой мысли о любви, создает ли Ньютон мировые законы и пишет их на бумаге — везде окончательным фактом является мышечное движение…»

Когда ошеломленные докладом члены конференции загремели стульями и, поднимаясь из-за стола, засыпали докладчика вопросами и сомнениями, он напомнил им о создателях произведений искусства:

— Как же могли бы они вкладывать в звуки и образы выражения страсти, если бы это выражение не было актом чисто механическим? Разве скрипач-виртуоз, выражающий человеческие страсти, в конечном счете не мышечным движением своих рук и пальцев вызывает слезы на глазах слушателей?

Логика доклада казалась неодолимой, но привычное убеждение в независимости мысли, в произвольности мышления не давало никому покоя.