Читать «Бах» онлайн - страница 46
Анна Михайловна Ветлугина
В письме членам магистрата композитор говорит о конечной цели (Endzweck), которую он сам себе поставил. Цель эта выражается в «упорядочении церковной музыки». То есть в церковной музыке происходит непорядок, с которым он, Себастьян Бах, сделать ничего не может, так как в Мюльхаузене нет подобающих условий.
Какая же «неупорядоченность» мешала Баху?
По правилам в лютеранских храмах того времени полагалось исполнять кантаты каждое воскресенье. В церкви же Святого Власия это случалось гораздо реже из-за проблем с хором и общего упадка культурной жизни в городе после пожара. Да и в те моменты, когда кантаты все же планировались, музыкальному руководителю наверняка приходилось испытывать трудности с организацией репетиций, ведь общий разброд и шатание сильно снижает дисциплину в коллективе.
Получается, Бах снова вместо решения художественных задач был вынужден тратить время на воспитание хористов, которые зачастую вовсе не ощущали себя музыкантами. А он совершенно не хотел заниматься пустой тратой времени, особенно сейчас, когда владение композиторской техникой открыло перед ним безграничные возможности. То есть без малейшего зазрения совести променял возрождение музыкальной культуры в отдельно взятом городе Мюльхаузене (где к нему так хорошо относились!) на возможность красиво и без хлопот исполнять свои сочинения при дворе герцога Веймарского. Карьерист, да и только!
К тому же вторым пунктом баховских претензий к Мюльхаузену стоит слишком низкое жалованье. Это после того, как его жалованье увеличили троекратно по сравнению с окладом предшественников! Не очень-то приглядный образ вырисовывается. А как же «скромный кантор», равнодушный к почестям? Достойный продолжатель традиций музыкального рода, ценящий честный труд больше придворного блеска? Создатель «космоса», не замечающий мирской суеты?
Все эти образы Баха отображают скорее эпоху, в которую они создавались, чем, собственно, характер великого композитора.
* * *
Когда в XIX веке романтики обнаружили баховское наследие и восхитились его масштабом, им захотелось узнать побольше о личности гения, создавшего такое великолепие. Вполне закономерное желание. В 1850 году к 100-летию со дня смерти Баха в Лейпциге появляется Баховское общество, организованное Р. Шуманом, О. Яном, М. Гауптманом и лейпцигским музыкальным издательством «Брейткопф и Хертель». Но уже гораздо раньше, со времен первого исполнения «Страстей по Матфею» двадцатилетним Мендельсоном, личность Баха попадает в круг интересов наиболее прогрессивных немецких музыкантов.
Надо представить себе доктрину романтизма, чтобы понять их разочарование. Романтики делали акцент на неопределенности, таинственности, эмоциональности и образности — как противоположности рассудочности. Ценили все крайнее и запредельное, считая обыденность почти грехом. Понятно, Иоганн Себастьян абсолютно не попадал в романтическое определение гения. Ни страстей с адюльтерами и мезальянсами, ни психических недугов. Даже его многочисленные путешествия строго ограничивались пределами Германии, становясь уже как бы и не путешествиями, а бытовой необходимостью.