Читать «В лесах Урала» онлайн - страница 151

Недалеко от чумов пасутся олени яргуньцев — голов двести. Лобсинья тоже перекочевал сюда, но его олени не смешиваются с общим стадом. Кругом бродят медведи, рыси, росомахи, волки. Больше всего погибает от волчьих зубов телят. Звери внезапно кидаются из густой травы на оленей, отбивают от стада пугливых важенок. Молодые глупы, не убегают от волков, как старые, покусанные зверем олени. Я видел, как волчица катается, играет на поляне, подманивая оленят. Они принимают ее за собаку, подходят, вытянув смешные мордочки, и она хватает их за горло.

Порою днем, отдыхая в юртах или беседуя у костров, слышим отчаянные крики, лай собак: волки пришли за добычей. Мужчины хватают ружья, бегут на помощь пастухам. Если удастся отбить у волков задушенного или покусанного оленя, мясо не пропадает.

Ночью манси не охотятся на волков.

— Как стрелять в темноте? — говорят они. — Попадешь в шайтана, худо будет. Шайтан осердится, оленей погубит.

Храбрые, сильные охотники, они во многом — дети. В каждой пади им чудится нечистая сила, в омуте — водяной. Мохнатый валун, кривой кедр, уродливую сосну принимают за злого духа. Страх перед нечистой силой мешает жить, ловить рыбу, охотиться.

Сговорившись с Тосманом, я в одну неделю отваживаю волков от стада. Двадцать волчьих шкур растянуто на пялах. Манси хвалят мою фузею, спрашивают, где можно купить такое дальнобойное ружье. Их кремневки в самом деле плохи.

Кроме волков, за стадом ходит большой медведь. Он хитер, этот бурый великан. В его лапах побывали многие яргуньцы, и сам храбрый Тосман боится встречи с ним. Зверь живет в каменной пещере на взлобке горы. Логово обставлено настороженными луками, но медведь всегда обходит насторожку. Подкравшись темной ночью, зверь бросается в середину оленьего стада, гоняет крупных быков. Лают собаки. Гром разносится по тайге. Не боясь ни собак, ни криков, медведь валит оленя, ломает ему хребет.

У свежей туши задранного оленя я делаю полати. Сажусь караулить. Вечер опускается над лесом. Я один в густом кедровнике. Светлая, тихая ночь. Напрасно жду до утра. Зверь не пришел.

— Вот видишь, — говорят манси, — это не простой медведь. Он знает, что охотник в засаде, и не показывается. Не надо выслеживать. Пусть кормится оленями. Бог так велел. День богом отдан человеку, ночь — зверю. Не нарушай порядок, русский охотник: худо будет. Ружье не выстрелит, медведь съест тебя самого.

— Ничего, поглядим.

На третью ночь моя пуля кладет зверя наповал. Тосман и Савва поражены.

Меня радует удача. Я доказал, что можно охотиться ночью, не задевая шайтанов, не боясь злых духов.

«Если манси поймут, — думаю я, — жизнь пойдет по-другому: уберегут стада от зверей, и в чумах всегда будет оленье мясо».

Два дня пировали, поедая медведя. Был большой праздник. И мне, как гостю и победителю, подносили лакомые части зверя. Теперь я окончательно сблизился со всеми. Жить привольно и хорошо. Шунгур Савва поет песни, учит играть на «лебеде», разговаривать по-вогульски. Садимся под деревом, в холодке. Савва начинает: