Читать «Маска ангела» онлайн - страница 142

Кравцов дописал последнюю строку, подал Илье бланк и ручку. Он наскоро прочитал все, подмахнул «с моих слов записано верно» и поднялся на ноги. Кравцов собрал свои бумаги и направился к двери, пропустил Илью вперед, и они вышли в коридор.

— Пока, лейтенант, — сказал Илья, — звони, если что понадобится. Но вот те крест, — Илья набожно перекрестился, — я больше ничего не знаю, хоть убей.

— Ладно, — вздохнул тот, — спасибо за помощь. Поехал я, мне еще врача опрашивать.

— Вы в больницу? — спросил Илья. — Тогда я с вами поеду. Я как раз к Лере собирался, поговорить с ней, узнать, не надо ли чего. У нее родители далеко живут, когда теперь приедут…. Подождите, я оденусь.

Он ринулся в комнату, нашел в шкафу чистую футболку, натянул ее, принялся искать толстовку, а сам соображал в темпе, как можно использовать этого Кравцова в своих целях, то есть получить заветный пропуск в реанимацию. Может, убедить в необходимости узнать у Леры что-нибудь важное для следствия? Это выход, должно сработать…

— Она умерла, — сказал из коридора Кравцов и надел фуражку, посмотрел на себя в зеркало и поправил козырек. — Умерла сегодня ночью.

Илья подошел к нему, постоял напротив, соображая, не послышалось ли, бросил толстовку на полку, аккуратно взял лейтенанта за воротник кителя, поднял его и сказал:

— Что? Что значит — умерла? Ты о ком вообще, лейтенант?

— Руки, — сказал Кравцов, глядя Илье в глаза, — руки убери. Я при исполнении, могу и наряд вызвать. Привод хочешь за нападение на сотрудника полиции? Могу оформить.

Илья отпустил его, но так и стоял вплотную, пока Кравцов открывал свою ободранную папку и копался в ней, перебирал листы.

— «Огнестрельное ранение нижней доли правого легкого и левой доли печени, — прочитал он, выдернув наполовину один из листов. — Смерть наступила в результате массивной наружной и внутренней кровопотери вследствие пулевого проникающего ранения с повреждением внутренних органов и оскольчатых переломов восьмого и девятого ребер». А ее родителям я сообщил, они завтра приедут. Все, будь здоров.

И вышел из квартиры, хлопнув дверью, побежал вниз по ступенькам. Илья закрыл за Кравцовым дверь, вернулся в кухню, сел на табурет и долго смотрел на голые ветки клена за окном, на затянутое тонкой пленкой облаков голубое небо. Все, кончилось бабье лето, идет настоящая осень — темная, холодная, злая, она подметет остатки тепла и света, уберет город, готовя его к приходу зимы. Она принесет много лишних мыслей, воспоминаний, что будут рвать душу в клочья до весны, если вообще он увидит ту весну, что еще только придет через полгода. Может, и доживет, а вот для Леры уже все кончено, и если кто-то скажет, что это несправедливо, он заставит этого философа заткнуться. Это не просто несправедливо, это… этого не должно быть, солнце же не всходит в полночь. «В нашем городе хорошо умирать…» — вспомнились некстати слова Леры. Илья оторвался от окна и, не в силах оставаться в четырех стенах, оделся, вышел из квартиры, точно от себя бежал, от своих мыслей, чувств, от жгучей боли в левом виске, а главное — от поганого «если бы». Если бы он не бросил Леру на переезде, если бы сразу бежал к ней в кабинет, а не носился по крыше, если бы сразу вызвал «Скорую», то… «Это твой выбор, дружок, ты сам его сделал и, вместо того чтоб киллера Артемьеву отдать, сам в драку полез. Все гордыня твоя, ее благодари, она с тебя плату за месть взяла, огромную, непомерную, а ты и отдал, глазом не моргнув…»