Читать «Курский перевал» онлайн - страница 115

— Словно вымерло все, — видимо, как и Алеша, с любопытством рассматривая вражеское расположение, проговорил Чалый. — То палили день и ночь, как осатанелые, а то четверо суток и не шевелятся. Хитрят фрицы, явно в заблуждение вводят. Но ничего не выйдет, — погрозил он кулаком. — Пусть сунутся! А в общем-то, — внезапно оборвав дружеский разговор, сердито закончил Чалый, — идите отдыхать. Через два часа на дежурство к пулемету.

Алеша послушно ушел в ход сообщения и прилег рядом с безмятежно спавшими Гаркушей и Ашотом.

Утро разгоралось все ослепительнее и ярче. Неуловимо исчезала ночная сырость, и землю окутывало нежное тепло. Вокруг по-прежнему царил нерушимый покой. Алеша закрыл глаза и до самого завтрака спокойно проспал. Потом, сменив Ашота, два часа продежурил у пулемета и снова ушел отдыхать. А вокруг все так же сияло жаркое, слепящее солнце, нежилась знойная тишина, беззаботно синело высветленное бездонное небо. Только после обеда редкими островками поплыли крохотные облачка, бросая жидкие тени на разморенную землю.

В три часа дня Алеша снова заступил на дежурство. Вокруг все так же властно царило немое безлюдье.

— Привет земляку! — услышал он веселый голос Саши Василькова. — Как дежурится, Алеша? Что там фрицы, не шевелятся?

— Как сквозь землю провалились: и не слышно и не видно, — радуясь приходу Василькова, ответил Алеша. — А ты что, к нам или еще куда?

— Туда, в боевое охранение, — смахнув каску с головы, взъерошил белесые вихры Васильков, — в дзот, к нашим хлопцам из первого взвода. Махорка, говорят, у них вышла и газеты принести позабыли. А ты как? Как настроение?

— На «пять» с плюсом, — в тон веселому голосу комсорга сказал Алеша. — Вздремнули, подзакусили, и теперь хоть что!

— Правильно! Главное — носов не вешать и нюни не распускать. Ну, пока, вечером забегу.

Алеша всмотрелся в крохотный холмик, едва приметно желтевший почти перед самым проволочным заграждением противника. Там скрывался дзот пулеметного расчета первого взвода, куда ушел Саша Васильков. Тени от облаков то закрывали холмик, и тогда он сливался с такой же выгоревшей до желтизны равниной вокруг, то открывали, выдавая спрятанный там дзот.

«Неужели знают немцы, что там стоит наш пулемет? — тревожно подумал Алеша. — Он же совсем близко от них, всего каких-нибудь сотни две метров».

Разморенную жарой тишь прорезал какой-то совсем неясный и смутный звук, совершенно чуждый привольному безмолвию и белесым облакам, так мирно и неуловимо плывшим по знойному небу. Насторожась, Алеша прислушался и через секунду не слухом и не сознанием, а всем, что скопилось в нем за эти двое тревожных суток, совершенно отчетливо и ясно понял: идут немецкие самолеты.

— Воздух! — прокричал кто-то совсем рядом, и этот полный беспокойства возглас в разных местах тут же повторили несколько голосов.

Самолеты еще не показались, но было слышно, что идут не один, не два и не пяток, а множество самолетов. И это, несомненно, была не какая-нибудь разведка или очередной беспокоящий налет, а начало большого наступления.